Aureli

Известие о том, что они с Винни теперь соседи, она приняла с видимым безразличием, никак не выделив в длинной череде сплетен в исполнении мадам Дегри. Таков был их ритуал каждый раз, как Аурели возвращалась из поездки: они устраивались на кухне за чашкой горячего шоколада поболтать как давние подружки. Точнее, таковой ее считала Шарлотт Дегри, каждый раз сокрушаясь о том, что у такой красивой и умной девушки до сих пор не сложилась семейная жизнь. В ответ Аурели вздыхала и отвечала какой-нибудь цитаткой их тех, которыми изобилуют профайлы одиноких девушек на badoo и lonelylisa. C'est la vi, мол, сhaque chose en son temps.
Прошло три дня, прежде чем она решилась заглянуть к старому другу в гости. Не то чтобы бы Аурели избегала возможной встречи, скорее, не форсировала ее. Тем не менее, затягивать с визитом не стоило, словоохотливости Шарлотт с лихвой хватило бы на то, чтобы сообщить Винсенту о ее приезде в первый же вечер. Забавно, но предсказывать его поступки девушка так и не научилась, а начинать игру по его инициативе не была готова.
«Только потому что Тебе этого так хочется», - Аурели подмигнула распятию, открыла бутылку хорошего красного вина (вряд ли в обители будущего священника найдется такая безделица как штопор), нашла нужную дверь и трижды постучала.

---

Vicent

Венсан сегодня гостей не ждал. Брата Антония он ждал только завтра, во второй половине дня, а потом – только если из госпиталя позвонят, но вряд ли будут кого-то присылать за ним лично. Так что наверняка это была деликатнейшая домохозяйка. Её он тоже в гости не ждал, но больше просто некому нарушать его уединение.
Интересно, что за дело привело её на этот раз? Опять прорвало трубу между этажами? Нужно помочь натянуть веревку во дворе? Или ей опять вчера при встрече показалось, что он выглядит худым и бледным, и его срочно надо кормить? Возможно, она получила письмо от старшего сына и хочет поделиться или, напротив, давно не получала писем. Правда, в последнее время к узкому кругу тем, на которые охотно говорила мадам Дегри, прибавилась еще одна – зачем же Господу такие молодые священники. Ну что же, причин прийти к нему в гости было более чем достаточно.
Венсан поднялся с дивана, на котором сидел, вытянув ноги, и читая увесистый том. Поднимаясь, неловко зацепился за стоящую у дивана палку и уронил её. Прикинул, что займет больше времени – нагибаться за палкой или доковылять до двери без неё. Решил не делать ни того, ни другого.
- Входите, мадам, не заперто.

---

Aureli

Все сразу пошло не так. Она даже прикинула, что успела бы ретироваться, раз уж старый друг не спешит заключить ее в объятия, но подавила в себе трусливый порыв. Удивительная эта штука жизнь. Чем дольше живешь, тем крепче броня, но старые раны не перестают саднить ни на секунду, сколько бы корки ни наросло поверх. Хорошо, когда есть кому мстить, а кого винить, когда сам остался в дураках? Аурели глубоко вдохнула и толкнула дверь.
В тесной квартирке несложно было сориентироваться. Винсента она нашла на кухне, быстро оценив неловкую позу. Шарлотт говорила что-то о ранении, но в тот момент девушка не придала этому значения, вспомнив как редко кто-либо из безопасников возвращался из миссий без шрамов и царапин. "Твои, говоришь, саднят, милая?" Аурели оставила бутылку на столе и, присев у ног молодого человека, поставила палку так, чтобы при желании ему было удобно на нее опереться.
Кажется, самое время для приветствия. Запрокинуть голову, прищуриться, словно от яркого света, улыбнуться мягкой еле заметной улыбкой. Произнести негромко, почти шепотом:
- Привет.

---

Vincent

Наверное, он просто не проснулся сегодня утром. Или не вышел из комы полгода назад. Одним словом, не важно, как долго, но попросту грезит, потому что ничем иным, кроме как сном, это быть не могло. В примитивной раме его квартиры – прекраснейшая из женщин мира, сокровище его памяти и солнце его сердца. С той же вероятностью, то есть, только в горячечном сне, можно было ожидать увидеть Деву Марию посреди грязного коровника.
Если он все еще в коме, то больничные приборы, наверное, сошли с ума. Его сердце заметалось в грудной клетке, пульс зашкалил, а дыхание, наоборот, замерло.
Он звал её Аврелией, добавляя к имени подходящие к ситуации титулы. Прекрасная, грозная, мудрая, коварная, жестокая. Пару раз он назвал её любимой. Своей любимой. После этого своим у него было – только одежда да зубная щетка. И больше с тех пор он её не звал, отпустил, отступил, не вспоминал, не множил печали, смотрел в будущее, а не в прошлое.
Она заговорила – и дыхание вернулось. Это было явью. Венсан протянул руку и за плечо поднял девушку вверх, к себе. Был бы подвижнее, сел бы к ней. Потому что с пола падать уже некуда. Поднял, обнял быстро и коротко– не важно, даже если она и против. Обнял, чтоб на ногах устоять, чтоб лицо спрятать, чтоб почувствовать – на самом деле явь. Обнял и отступил на полшага, рук не отняв.
- Туше, Аврелия. Я поражен. Как солнечный удар. Как ты здесь?

---

Aureli

Девушка удовлетворенно отметила всю гамму переживаний, отразившуюся на его лице. Да и признаться, для нее этот момент быть не менее волнующим. Тревога, бабочками наполнявшая ее живот последние три дня, отступила. Он живой, из плоти и крови, и, кажется, почти не имеет над ней власти. Кажется. Почти. "Вот каким тебя сделали, милый добрый Винни? Стойкий оловянный солдатик из армии братьев, мать которым старая оловянная ложка?" - ее рука скользнула по его щеке и волосам, а губы легко коснулись губ. Ничего особенного, просто поцелуй от сестры брату, чуть менее сухой и чопорный, чем ему следовало бы быть. Аурели пару секунд поколебалась, выбирая лучшую линию поведения, и мимолетный момент нежности дал необходимое время на размышления.
- Ты всегда будешь частью моей жизни, - пожала плечами, словно нехотя отстраняясь и, то ли помогая, то ли вынуждая его сесть. - Я, кажется, провинилась перед Ним в чем-то. Или ты. - Девушка скинула лоферы и забралась с ногами на диван, проскользнув под рукой Винсента и пристроив голову у него на коленях. - Я просто буду молчать и смотреть. А потом уйду.

---

Vincent

Колено, резко согнувшись, напомнило о себе острой болью. Венсан даже внимания не обратил. Все менялось со скоростью кубика-рубика в руках опытного математика. Вот только что сидел на кухне один, с томиком Монтеня. А теперь опять там же, но на его коленях россыпь каштановых волос. И это было по-настоящему.
Как ни укрепил Венсан свое сердце, оно все еще было живым. Как ни решил однажды, что не оглянется больше на то, что потерял – оглянулся, вспомнил. И будто не было разлуки. Будто все еще может быть. С той только разницей, что ничего не могло сбыться тогда, да и теперь – не может. Только тогда он этого не понимал, а теперь – понимает.
Дрогнула рука – мгновение внутренней борьбы. Победило сердце. Венсан кончиками пальцев прикоснулся к волосам девушки, ласково перебрал пряди.
- Если мы в чем и провинились, Золотая, то Он давно уже нас простил. Не уходи так сразу. Поговори со мной.
На самом деле, все простые вопросы уже отпали. Откуда она здесь? Да смотри же, дурак, пришла без сумочки. Какие девушки выходят на улицу без сумочки? Уж точно не эта. Она живет тут. Та самая девушка этажом выше, о которой упоминала мадам Дегри. Красавица и сокровище. Ну, вот и выяснилось, кто была та девушка.
Как она? Счастлива ли она с кем-то? Нет, она ни с кем, никому не отдала сердца. Иначе не лежала бы так доверчиво на его диване, не рассыпала бы пряди, не целовала бы губ. Поцелуй этот он сохранит, теперь уже точно. Даже если захочет забыть, даже если велят забыть, он утаит. Бога не рассердит такая малость, а для него это – сила.
- Что радует тебя сейчас, Орели? Что – твоя жизнь?

---

Aureli

Пылинки в золотистых лучах солнца, его ласковые прикосновения... "Хорошая иллюзия, Господи, не трожь, пусть побудет еще чуть-чуть." Заткнуть бы еще этого строгого ментора, вечного инициатора ее внутреннего диалога, она бы растворилась в моменте, поверила бы. Его пальцы касаются ее волос, перебирая солнечные лучи, как струны арфы. В дальнем уголке ее сердца - закрытая на сто засовов она сама, разбитая и растерянная, размазывающая слезы и сопли по щекам. Он гладит ее. Она кричит и плачет от отчаяния. Он гладит ее.
Нет, она никогда не унизила бы ни его, ни себя дешевой истерикой. Ни тогда, ни тем более сейчас.
- Моя жизнь сейчас - ты, - улыбнулась, поймала рукой его руку, потерлась кончиком носа о пальцы, - За исключением кусочка потолка справа от твоей головы. Но он совсем небольшой, честно, пустяковый. Он меня не радует. Ты - радуешь. - Повернулась, закрыла глаза, зарылась лицом в складки одежды на его животе. Вдохнула его запах. Удивительно, но у него всегда был особый запах, не поддающийся никакому описанию. Даже после целого дня в горах, у костра, когда из волос сыпется пепел, стоит ими тряхнуть, его одежда, пальцы, волосы всегда пахли чистотой. И потом, позже, в других городах, бывает, повеет чем-то таким же, похожим, и она начинала искать его глазами в толпе. И молиться, чтобы не найти.
Аурели подавила в себе минутную слабость. Вряд ли провидение вновь свело их в одном месте, чтобы поумиляться, какой славной парой они не стали.
- Ты никогда не запираешь дверей?

---

Vincent

Тихий ласковый смешок с выдохом сорвался с губ Венсана. Сейчас - очень длинное слово. Пока его произносишь, одно сейчас заканчивается и наступает другое, совсем другое, сейчас. "Пить будешь? - Нет, я сейчас не хочу. - Понял. А сейчас?" Главное - не забывать об этом, один раз осознав. Он не был её жизнью, он всегда был только её другом. То же самое и она для него - драгоценный любимый друг, выпавший кусочек сердца. Теперь даже рана заросла, не болит. Было бы хорошо, если бы тогда, много лет назад, они расстались вот так - спокойно и ласково, как теперь встретились.
Она повернулась иначе – так стало хуже видно её лицо, но стало удобнее перебирать пряди волос. Коварная искусительница Аврелия! И ведь знает, что сейчас это безопасно. Тогда хватало лишь малой ласки – и щенок-сердце вскидывался, прыгал от восторга, летел навстречу, заливаясь восторженным лаем. А теперь что, Венсан? Твоё сердце – старый волкодав? Он снова усмехнулся, чуть заметно качнув головой. Пока нет. Теперь его сердце – взрослый обученный пес, знающий правила и свое место под солнцем. Теперь можно спокойно дергать его за уши – не укусит.
- Я не запираю двери, когда я дома, только когда ухожу. Ты можешь приходить когда захочешь. И можешь не стучать. Где ты была? Я не спрашиваю про всю жизнь, только про последнюю поездку. Но если хочешь, можешь рассказать и про всю.

---

Aureli

Девушка усмехнулась.
- Ты же знаешь, опасно одинокой девушке предлагать подобное. Рано или поздно я начну приходить сюда каждый вечер, готовить для тебя что-нибудь традиционное, со вкусом семейных ужинов, луковый суп или рататуй, скажем. Затем и уходить перестану и ты добросердечно предложишь мне обосноваться на этом диване. А затем, под предлогом увиденного во сне кошмара, я переберусь в твою постель. С тебя станется побороть и это искушение, - Аурели приподнялась так, чтобы ее лицо оказалось напротив его, на расстоянии сантиметров 10, не больше. Осторожно, кончиками пальцев девушка дотронулась до шрама на левом виске, легкими касаниями пробежалась по скуле и ободку уха, словно заправив выбившуюся прядь, - И тогда ты поставишь меня в крайне неловкое положение.

---

Vincent

Венсан ответил на это ясной мальчишеской улыбкой. Лучики смеха прочертили след в уголках глаз.
- А то, что ты сейчас ставишь меня в неловкое положение – это, значит, ничего?
Он мягко тронул её руку. Не остановил, не отвел, лишь обозначил – граница где-то тут. Дальше – не надо ласки, ближе – не надо близости.
Да и это было лишним. Он лишь тронул и отпустил. И так очевидно – этого не будет. Ни постели, ни лукового супа. «Ни боли, ни слез, ни стенаний не будет уже, ибо старое прошло».
- Все может быть иначе. Приходи ко мне просто так. Мы будем говорить, не отвлекаясь на луковый суп, а если проголодаемся, то спустимся в кафе и поедим. И если кому-то из нас приснится плохой сон, мы посмеемся над кошмаром, не вводя друг друга во искушение. Нам не нужно больше рвать сердца, чтоб чувствовать друг друга. В Париже много улиц, на которые не ступала наша нога, ты можешь не приходить ко мне, а звать прогуляться. Пойдем, кстати, пройдемся? Я все-таки хочу узнать о тебе хоть что-нибудь, хоть ты и делаешь вид, что не замечаешь моих вопросов.

---

Aureli

Ладно. Ладно. Как бы ни хотелось ей разломать эту игрушку для собственного удовольствия, она вполне могла бы поиграть ею еще немножко. Как ни крути, Аурели была прагматиком и не тешила себя ни надеждами на светлое совместное будущее, ни иллюзиями на тему того, что она сама здесь делает. Даже замысел провидения был более, чем очевиден, хоть и сомнителен с точки зрения результативности: она испытывает крепость его обетов, он учит ее дружить людей.
Неизвестной составляющей в уравнении оставалось лишь то, что ее милый Винни маг Масти (и это она почувствовала как только ее голова легла на его колени), а это значит, он раскроет в себе возможности силы, которую тут же поспешит использовать на благо людей, а колода, в свою очередь, втянет его в какую-нибудь авантюру, которая станет угрозой если не для его доброчестия, то для жизни и здоровья как минимум. Ори плохо представляла себя в роли няньки-телохранителя, но сделать так, чтобы он поделился с ней, а она помогла ему понять, чем хороша и опасна магия Мастей, пожалуй, было в ее силах. Ну и приглядывать за гостями его скромной обители возможностей у нее более чем достаточно. Если уж этот оловянный солдатик завещан Господу и не достанется ей, то колода точно как-нибудь обойдется.
- Конечно, давай пройдемся! - Ангельская улыбка. Ее пальцы завершили путь по его лицу касанием кончика носа игривым дружеским жестом и она отстранилась. - Я не хотела быть навязчивой и задерживаться сегодня надолго, поэтому заранее запланировала дела, которые отвлекли бы меня от мыслей о тебе. Представляешь, три дня думала, как же подойти к твоей двери, - Рассмеялась, тряхнула волосами, словно стряхивая с них его прикосновения, золотистые солнечные лучи и пылинки. Началась другая игра.
Оглядевшись в поисках бумаги и карандаша, она потянулась за ручкой на столике у дивана и, прежде чем Венсан успел подсказать, где найти другие письменные принадлежности, взяла его руку и написала один из своих мобильных номеров прямо поверх светлого лоскутка кожи на левой ладони. Не удержалась, коснулась губами этой трогательной записки. Потом она будет настаивать и он расскажет ей про все свои шрамы. И каждый она запишет на особый, и без того крупный, счет.
- Позвони мне завтра. Или нет, лучше послезавтра, - она пошарила ногой в поисках лоферов, явно выражая свое намерение уйти.

---

Vincent

- Никакого завтра может не быть, Орели.
Это прозвучало просто, без грусти или напряжения, просто напоминание – уходя, гасите свет, мойте руки перед едой. Человеческая жизнь хрупка и коротка. Он видел, как в один миг оборвались десятки жизней и как бы ни желал их все спасти, смог – только одну. Но и помимо смерти хватает неожиданностей. Просыпаясь утром, он не мог знать наверняка, что вечером вернется в ту же комнату и ляжет в ту же постель – просто потому, что ему могли позвонить и назначить встречу, чтоб куда-то отправить с заданием. Или сообщить, что освободилось место в реабилитационном отделении. Или вдруг оказалось бы, что он где-то нужен. Так же и она – один раз наступило завтра без неё, а потом послезавтра, и год за годом. Если она исчезнет снова, он снова это переживет, может, теперь даже намного легче. Но как же не хочется, чтоб она исчезала!
- Сегодня навязчивым могу побыть я. Давай я помогу тебе в твоих делах, тех, что ты запланировала. А потом мы прогуляемся до Ситэ, бродить дальше пока не решаюсь. Или наоборот – сначала прогулка, потом дела.

---

Aureli

Она уже стала забывать, каким упорным Венсан бывает, если что-то взбредет ему в голову.
- Что ж, если для кого-то из нас не наступит завтра, ты знаешь, где меня искать. Там, кроме тебя, у меня не будет других дел.- Аурели с теплом и благодарностью прижала его руку к сердцу и нехотя отпустила. По крайней мере, так это должно было выглядеть со стороны. - Угости вином кого-нибудь из друзей, оно хорошее, будет обидно, если пропадет зря.
Ноги скользнули в мягкие бархатные туфли. Чтобы пересечь скромную кухню-кабинет  ей потребовалось не более трех шагов. Прежде чем скрыться за дверью, девушка обернулась и одними губами беззвучно произнесла "По-зво-ни-мне", сопроводив фразу интернациональным жестом. Щелчок. Дверь за ней закрылась.