|
В коллаже использованы работы Wen-M источник DeviantArt.com |
Card suits |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Card suits » Архив игр » Охота Трефа, знакомство с Венсаном (Закрыта)
Время и дата: за год до... Поздний вечер.
Место действия: Париж, центр, собор Сен-Жермен Л'Оксеруа-улица Арбр-Сек...
Участники и очередность: Венсан лю Грэв, Треф
Краткое описание: они знали друг друга не всегда. В тот день они встретились. Венсан еще не стал отцом Винсентом.
Vicent
В доме Господа было тихо и прохладно. В это время тут всегда пусто. Службы уже закончились, добрые прихожане разошлись. Венсан остался. Ему было о чем поговорить со Всевышним. Нет, конечно, побеседовать с Ним Венсан мог бы и дома, нет такого места во Вселенной, откуда нельзя было бы докричаться до Господа. Но тут ему нравилось больше. Тут и мысли текли упорядоченнее и яснее, и вероятность того, что потревожат, значительно меньше, да и боль в ноге как будто успокаивалась на время.
Сегодня Венсан был слегка озадачен. Его духовный наставник, приняв его короткую исповедь, отпустил ему грехи и заметил, видимо, в утешение, что для его возраста у него, Венсана дю Грэва, как-то подозрительно мало грехов. Глаза отца-настоятеля улыбались, но Венсану почудилось, что за шуткой он прячет тревогу. Отец Марк, благословив его, ушел, и лишь когда его шаги стихли в глубине храма, Венсан оправился от удивления и сообразил, что, наверное, следовало спросить, что же тот имел в виду. Считает ли учитель, что он недостаточно честен перед собой и Господом? Или – что его жизнь бедна на события и оторвана от реального мира? Или что путь его недостаточно тернист?
Теперь он сидел на лавке неподвижно и задумчиво, приставив трость к спинке предыдущего ряда скамей, и размышлял, открыв свое сердце Господу.
Мысли привычно скатились с себя самого на ту задачу, которую перед ним поставил отец Доминик, провожая на родину после тяжелого ранения. В тот день ему казалось, что смысл жизни утерян навсегда. Его работа в миссии окончена, он никогда не сможет больше быть полезным, не сможет никого защитить, сам калека и неудачник. Он был даже не на шаг от, а полностью в бездне отчаяния. Ему думалось – лучше бы он умер. Тошнило и от сочувственных взглядов врачей, и от самых искренних слов утешения. Он не верил больше людям, а Господа не слышал.
Отец Доминик пришел тогда к нему в палату, где он лежал, весь опутанный проводками и истыканный иглами, в непотребнейшем виде, в ожогах и ранах. Взять его за руку наставник не мог – те места, что не были покрыты бинтами, были заняты датчиками. Мог только осенить крестным знамением и вполголоса благословить. А потом сказал ему хоть и тихо, но строго.
- Думаешь, твои раны освободят тебя от служения? Как бы не так, сын мой. Просто Господу неугоден был тот путь, что ты избрал, и он указывает тебе иной. Война идет везде, и на тихих улицах Парижа она так же яростна, как и по эту сторону Босфора. Твоя задача остаться в строю воинства Христова.
Что же, он остался. Он выполнил задачу, сменив путь новицианта-коадъютера, на путь новицианта-схоластика. Если он окажется достоин и с успехом пройдет испытания, то уже в следующем году будет рукоположен. Окунуться в мирские грехи и попробовать их на вкус – поможет ли это ему в выполнении его задания? Вряд ли…
Венсан оглянулся на узкое окно – уже темнело. Надо было идти домой, чтоб не тревожить напрасно добрейшую домохозяйку.\
Tref
На охоту весь в белом, это я, наверно зря. Треф привычно окинул взглядом пустой храм, едва преступив невысокий порог внутренней двери. «Ой, нет! Не пустой!» На длинной скамье третьего ряда сидел молодой священник. Вернее, это для священника он был молод, а так лет на десять старше самого Трефа. В веру обычно уходят люди постарше… обычно.
Но как бы то ни было, а исповедь ему перед этой ночью нужна, с причастием проще, но, пожалуй, только для него оно не является формальностью.
— Прошу вас, святой отец, выслушайте меня, отпустите мне грехи мои, — «А-а! Мне позарез нужно отпущение! Успел ведь нагрешить! Что там было-то? Вожделение, его многие и за грех-то не считают…»
Треф и сам не заметил, как оказался стоящим возле того края скамьи, на которой сидел священник.
«Не густо как-то. Впрочем, если я скажу, что исповедовался третьего дня? Поверит, что можно так часто ходить в церковь?» О причинах лучше умолчать. К чему им тут незарегистрированный экзорцист?
Правая рука священника лежала на подлокотнике. И, повинуясь какому-то странному порыву, Треф коснулся ее пальцами, чуть наклонившись к святому отцу.
Одновременно с этим холод пробежал вдоль позвоночника и, кажется, что зашевелились волосы на затылке. С Кёр так было… «Масть. Какая? Бубновая? Пиковая?»
Треф удивленно посмотрел на свою ладонь, словно изучение оной могло дать какие-то ответы. Впрочем и ощущение и понятие для него были в новинку.
Он to раз посмотрел на священника, теперь уже пристально и в лицо. У священиков не принято спрашивать о мирском. Но Трефа разрывало.
— Если вы ничего не сделаете, отче, то ваша магия начнет расти отныне.
Vincent
Венсан слышал, что в храм вошли, но оглядываться не стал. Не было в звуке шагов ничего угрожающего. Не отвлекся и тогда, когда вошедший попросил об исповеди – возможно, увидел священника в глубине храма, за колоннами. Оглянулся, только когда незнакомая рука тронула его кисть. Странное чувство – будто ангел крылом коснулся. Но стоявший рядом с ним, определенно, ангелом не был. Ни крыльев, ни сияния вокруг него не наблюдалось. А вот странное чувство обретения у Венсана вдруг появилось. И он тогда еще подумал, пока еще не ясными словами, а предчувствием, что Его посланцы ведь вовсе не обязательно только ангелы.
Он поднялся, выпрямился. Так стало видно, что обращение «отче» он не заслуживает. То, что незнакомец, возможно, издали и в полумраке принял за колоратку, был воротник тонкого белого свитера, а то, что могло показаться сутаной, это край плаща.
- Нет никакой моей магии, - проговорил Венсан с улыбкой, - все чудеса в этом мире – лишь Его дар нам. Мы можем лишь распорядиться этими дарами по своему разумению. Если вам нужен священник, то отец Марк, наверное, еще не ушел.
Теперь и правда стало очевидно, что Венсан не священник. Теперь он больше походил на военного в штатском. Чуть выше среднего роста, крепкого сложения, он обладал уверенной военной выправкой. На загорелом от южного солнца лице – недавние едва заметные шрамы с левой стороны. На руке небольшой участок кожи другого цвета – след недавней пересадки ткани.
Он хотел было предложить незнакомцу помочь в поисках, но сообразил, что двигается сейчас намного медленнее, чем обычно и может стать скорее обузой, чем помощью. Потому он просто указал направление, где следует искать.
Tref
— О, мне ли не знать, что многие чудеса вершатся силой Его, но так же мне известно, что они вершатся они нашей волей. Иногда он отвечает охотно, иногда не отвечает и сие есть дар, когда можешь получить ответ. Не мне говорить вам, что дары вещь требовательная и ими надо уметь пользоваться.
Пока Треф рассуждал, его собеседник поднялся со своего места, дав себя рассмотреть. Треф слегка нахмурился, прикидывая рост (а тот оказался на полголовы выше охотника) и телосложение мужчины, а с другой стороны сейчас он не может ошибаться в свете. Больше похож на пиковую масть, но при этом священник.
В общем-то он бы мог тоже сказать, что знания о мастной силе на него свалилось нежданно-негаданно, если бы не был вполне себе доволен текущем положением вещей. А ему в общем нравилось то, что он делает, хотя подчас это и было больно и всегда накладывало некоторые обязательства и неудобства.
Очень не хотелось оставлять юного священнослужителя.
— Вообще я чувствую, вы уже можете принять мою исповедь, и вашего благословения мне хватит с лихвой для работы. Теперь спросите, кем я работаю. Загоняю чертей обратно в ад. Получится ли у вас? Ну, в какой-то мере должно получиться, ведь вы священник… или станете им скоро. Но не в этом ваш основной дар. Просто если он достался мне, то основной ваш дар в другом. Хотя кто знает, мир столь непредсказуем. Но чтобы не смущать вас я могу поискать Отца Марка.
«Как же нехорошо-то! Упускать едва найдя! Но надо проверить «маяки», и никак нельзя брать с собой никого на охоту».
Vincent
Венсан озадаченно прищурился. Он был совершенно уверен, что никогда прежде не видел этого человека. Разве что может быть мельком, мог пройти мимо на улице, не обратив внимания, задеть плечом, разминаясь в дверях. Пожалуй, он никогда не встречал его ни в недавнем прошлом, ни в далеком. Вряд ли этот парень принадлежал к Ордену, работал с инквизицией или вообще был тесно связан с церковью, иначе бы не ошибся, приняв его за рукоположенного священника. Но откуда-то этот незнакомец знал о нем то, о чем при первой встрече обычно не догадываются.
- Нет, я не могу принять вашу исповедь и не могу благословить вас, - с некоторой ноткой сочувствия, но твердо проговорил Венсан. – Могу лишь помолиться вместе с вами. Если ваш грех так вас тяготит, что вы не можете подождать до утренней службы…
Из-за колонн вышел юноша в одежде служки и окликнул Венсана по имени.
- М, Лео, здесь ли еще отец Марк?
- Уехал с полчаса назад. Его позвали к мадам Алисе, она снова собралась умирать. Она уже девять лет аккуратно раз в месяц так развлекается. – Паренек смутился под укоризненным взглядом Венсана, отвел взгляд и посмотрел на второго из мужчин. Тот выглядел не таким занудным, как будущий священник. – Я хотел сказать, что это надолго, месье, с вашего позволения, я закрыл бы церковь. И так уже темно…
Венсан вздохнул и тоже обратился к незнакомцу.
- Священник покинул храм, но Всевышний все еще здесь. Вы можете помолиться, а я помолюсь вместе с вами. Лео, если ты подождешь четверть часа, я провожу тебя, нам по пути.
Мальчик кивнул и убежал переодеваться.
Tref
— Я могу подождать… А вот люди, которые наверно умрут этой ночью именно потому что я медлю, уже не дождутся утра, — Треф не сказал бы этого вслух, контролируй он себя немного лучше. Но сейчас это было сложновато, поскольку все системные ресурсы были направлены на поиск выхода из сложившейся ситуации.
Он не может идти на охоту без исповеди, ибо единственное его оружие — это божье слово (… и доброта) а с грехом, пусть и малым, сила слова уменьшается в разы.
— Отче, грех отпускает не священник, а исповедь. Простите меня за такую ересь, ибо для большинства людей важно именно чтобы кто-то сказал, что их прощают. Мне надо, чтобы меня выслушали. Выслушайте меня, пожалуйста, хоть по пути из храма, — Треф покаянно склонил голову, обозначая просьбу.
Еще он думал, что мальчик, конечно, уйдет рано, а вот за свежеинициированной мастью в лице священника, да еще, судя по всему раненной (как-то неровно и не уверенно он стоит) надо присмотреть — лакомый должно быть кусочек, хотя, будь он в лучшей форме — навалял бы кому угодно.
— Вы на машине, отче? — с надеждой в голосе спросил блондин. — В противном случае, не сочтите меня навязчивым, я хотел бы проводить вас до остановки вашего транспорта.
Ага. Треф перешел в режим телохранителя и теперь возжелал убить двух зайцев сразу: получить исповедь и проводить человека до безопасной точки.
Vincent
В который раз уже за короткое время к нему обратились «отче». В который раз он прочувствовал это – будто примерил отцовский костюм, который еще велик. Будто вошел без спросу в святая святых в неурочный час. Совсем скоро к нему только так и будут обращаться. Но теперь он еще не готов, рано!
- Венсан, - он протянул руку, представляясь и тоном давая понять, что обращение к нему по имени было бы куда как более уместно. – Венсан дю Грэв. Выслушать вас я могу, если желаете. Но не зовите это исповедью. Между вами и Всевышним не будет никого, и прощение ваших грехов вы обретете напрямую, без посредников. У нас с вами есть минут десять-пятнадцать. Если этого окажется мало, то мы в самом деле сможем продолжить разговор по дороге. Я пешком, и до моего дома полтора квартала отсюда.
Он сел, оставив рядом с собой с краю скамьи немного места для собеседника.
Tref
Треф благодарно склонил голову и сел на скамью рядом с юным священником.
— Я Клор Трэболь согрешил перед БОГОМ: слабой верой свой, — начал он традиционной фразой и подивился тому, что, несмотря на ситуацию, смог вспомнить свое цивильное имя. — Согрешил, возжелав для себя женщину, не мне принадлежащую и не мне завещанную, но доступную, судя по прекрасному и открытому одеянию, — Треф вспомнил очаровательную, призывно подмигивающую ему блондинку и тонкий, далекий аромат, струящийся от ее платья. Мотнул головой. — С прошлой беседы со священником более не успел нагрешить. Правда, я, Венсан вот только совсем недавно охотился, потому и причащался недавно.
Трефу сразу стало легче на душе. «Но Венсана надо все равно проводить»
Окончив беседу и поблагодарив за нее, Треф не ушел далеко от храма, а спрятался в тенях его колонн. Когда Венсан вышел, охотник последовал за ним. А скоро понял, что не зря… всё не зря.
Не зря исповедовался, не зря не пошел проверять «маячки» и не зря последовал… потому что еще за священником последовал бес. Он тоже почувствовал новорожденную масть и свежую силу. Темный сгусток, наверно обрадовался легкой добыче, не заметив краткого мига, когда стал добычей сам. Трефа не очень устраивало, что священник стал наживкой в его охоте, он предпочел бы вообще исключить человека из этого опасного действа… «Упс, но ведь и сам я человек! Уже не совсем. Я — Масть. Работаю на людей».
Беса он отвлек, просто метнув в клубок тьмы камень, подобранный с мостовой.
Vincent
Грехов оказалось немного. Это мягко говоря. Вот совсем чуточку. Какой же тонкой и чуткой должна быть душа, чтоб так тяготиться этакими малостями. Венсан с удивлением взглянул на нового знакомого, но ничего не сказал. Не нашелся, что сказать – не исповедь же, даже не дружеская беседа. Просто момент в пространстве и времени, когда двое собрались во имя Его, и Он среди них.
Всевышний был рядом. Венсан снова ощутил это, как пару минут назад – касание ангельского крыла. Теплое солнечное присутствие, ласковую улыбку, добрый взгляд на чад своих неразумных. Венсан торопливо наклонил голову и прошептал короткую молитву – за себя и за того парня, это точно ему не помешает. Кивнул Клору, прощаясь, еще немного посидел, ожидая Лео. Вместе с ним вышел в темноту улицы.
До самого дома Лео они шли, ни о чем не тревожась и не оглядываясь. Говорили о разном. Поначалу мальчику было интересно посплетничать о незнакомце, приходившем в храм перед самым закрытием, но Венсан не поддержал его, будто не заметил. Потом мальчик стал расспрашивать о его ране, не болит ли и где получил – и тут Венсан мягко парировал его любопытство и перевел разговор на другое. Слово за слово, и к дверям дома они подошли, уже беседуя об изречениях Петра Февера.
Паренек ушел домой, а Венсан, оставшись один, пошел медленнее, а завернув за угол и вовсе остановился и прислонился спиной к стене дома. Нога болела - сегодня он явно перетрудил её. Но это было совершенно не важно.
Все это время ему слышалось странное шевеление за спиной, но понять, кто за ними следует, было трудно, Лео много болтал, выплескивая на старшего товарища всю энергию своей восторженной юной души. Теперь, в наступившей тишине, в тихих звуках позади почудилось ему нехорошее.
Он вынул из кармана четки с крестиком и выступил вперед, навстречу неизвестности.
- Anima Christi, sanctifica me, Corpus Christi, salva me…
Tref
Венсан проводил мальчика, служащего при храме до дома и остался один. Конечно, бес крупно обломался уже в том, что не получив мальчишку он скорее всего не получит и священника, хотя из того и сочится очень вкусная неокрепшая мастная сила, но ведь священник. Единственное, что бес не человек и не зверь, и с такого разочарования крышу ему и сорвать может. Кинется во все тяжкие и на Венсана, несмотря на священные регалии… Треф выступил в круг фонарного света, чтобы уже ни бес, ни Венсан не могли ошибиться в природе своего преследователя.
— Спасибо, — он поблагодарил и за беседу и за молитву, тепло которой до сих пор чувствовал всем сердцем. Священник и тварь, несомненно, обратили на него внимание. В сражениях двоих третьему обычно рекомендуют спрятаться. Вот только прятаться от беса смысла нет… Хотя, какой это бес, к черту? Безмозглый волух. Просто адов зверь, всё соображение которого направлено на процесс пожрать и схавать душу. Вот только ключевым понятием в этом процессе является душа, к которой, несмотря на весь свой скептицизм, даже в обычном своем расположении духа, Треф относился достаточно щепетильно.
— Берегитесь беса (не объяснять же сейчас кто такие волухи). Вы пока не готовы. — «вы будете готовы по-любому: во первых я не дам вам пострадать, во вторых вы выздоровеете, в третьих станете священником, в четвертых — мастью». Волух обратился в темный прочерк, стрелой устремившийся в Трефа, если бы все внимание юноши не было сосредоточенно на адовом отродье, он пропустил бы атаку, а так кувырком по асфальту ушел влево. Но те, кто не имеет тела быстро меняют и направление движения, поэтому тем, кто тело всё же имеет, приходится как-то иначе выходить из динамических ситуаций. А именно взывать к святому Слову, еже ли дар такой у них все же имеется. Но все же волух чиркнул по пространству еще разок и налетел с размаху на Слова.
Треф воззвал, коротко и от всей души. Но его существо (не только тело) наполнилось золотым светом, ударившим по волуху с такой силой, словно нападал не он, а на него. Этой заминкой в один краткий миг и воспользовался Треф. Короткое столкновение, которое и сражением-то не назвать, окончательно привело его к состоянию внутреннего равновесия, выбило из сознания раздраженные, тревожные чувства. Злила, не могла не злить алчность адовой твари в отношении жизни, мяса и души, но таков уж их создатель и создания иными быть не могут, конечно, кто-то скажет, что в такой ситуации лучше бы и не быть им вообще, но ведь уже есть… и учитывая бесконечность вселенной, можно просто быть там где, кроме этих тварей никого не будет… никогда. И злость ушла, открывая туда дорогу. Она воспользовалась ключом из слова Божьего, плещущего в душу Трефа, и изливающегося благодать на волуха с отрытых ладоней парня. Волух съежился в тугой черный ком, словно пытался в замедленном ритме и обратном порядке отыграть процесс большого взрыва.
— Иди. — шепнул Треф, видя, как схлопрулся последний всполох тьмы.
Чуть позже ушло просветление. Уже совсем обычный человек опустился на колени в лужу, которой не хватило света, чтобы высохнуть. Равнодушно посмотрел на небольшое кровавое пятно на белой рубашке: «Зацепил. Рубашке конец. Даже ведь почти… Ой, больно…» Треф закусил нижнюю губу, чтобы не застонать, поискал глазами там, где помнил, что оставил Венсана.
Vincent
Венсан оказался именно с той стороны, только гораздо ближе, в шаге от раненого. Присел перед ним, опираясь на трость. Протянул руку к алому пятну на рубахе.
- Я посмотрю, - сказал уверенно, нимало не сомневаясь, что это в самом деле необходимо и будет ему позволено.
За короткой битвой ему пришлось наблюдать издалека. Даже если бы у него не достало ума подчиниться окрику «берегись» и вздумай он вмешаться, у него все равно бы не получилось, он бы не успел. Кажется, времена, когда он в один прыжок мог преодолеть три метра, времена пьянящей легкости и юной безрассудности, прошли для него навсегда. Он попросту бы не успел.
Сколько он помнил себя, с бесами он прежде сталкивался нечасто. Куда реже, чем с нищими попрошайками или со стаями бешеных собак. Если нищие еще хоть изредка попадались ему на глаза, не таили себя, протягивали руки, рассчитывая на подаяние, то бесы и всякая нечисть обходили стороной те места, где ему приходилось бывать. Гораздо чаще он сталкивался с человеческими пороками и слабостями, чем с реальным проявлением Врага на земле. Нечисть никогда не привлекала его внимания, он никогда не подумывал стать экзорцистом или пойти в инквизиторы. И уж точно он видел впервые так близко процесс изгнания беса. Что же, это было ново, удивительно и не вполне понятно, но вопросы можно было оставить на потом. Главное сейчас было справиться с кровотечением.
Он уверенно отодвинул с раны материю, обнажая кровоточащую рваную линию. Коснулся рукой кожи, точно уже зная, что не причинит дополнительной боли, а уберет ту, что есть. Ладонью прикрыл рану. Да, он знал, что так не лечат. Это не медицина. Но раз за разом у него получалось. Останавливалось кровотечение. Отступала боль. Начиналось заживление.
- Не шевелитесь. Надо подождать.
Tref
Треф облизнул губы. Венсан не пострадал, и это хорошо, но сам Треф пострадал, и это плохо. Но Венсан удивил его снова: опустившись перед ним лежащим на колени, осмотрел рану. Треф даже не стал спрашивать, как там — понятно, что там ничего хорошего… ну, разве что вторая группа, резус положительный, и то как-то не очень много, хотя как раз это очень не плохо. Он не будет шевелиться, как и просили, но ему бы рану залепить.
И тут Венс прикоснулся к кровоточащему боку. Тепло сначала робкими каплями полилось с пальцев мужчины в Трефа. И Треф позвал снова эту такую нужную ему силу, он не требовал, не тянул — просто звал, если захочет — отзовется, научится отзываться, захочет пройти мимо — пройдет. Боль действительно уходила, хоть и неохотно, но сам факт уже сам по себе вызывал удивление.
Пиковая масть — целитель. Кому сказать — спросят, как Треф себя чувствует.
Да так, не очень, хотя намного лучше, чем полминуты назад.
Целитель…
— Но как? Пиковая масть, я думал, будет воином, — дар речи не торопился возвращаться. Бракованный дар речи получился, хриплый. — Ты исцеляешь. И… И спасибо, что исцеляешь.
Сила исцеления текла в него, побуждая кровь останавливаться, а ткани возвращать свою целостность. Треф чувствовал совершенно внятно мягкое, золотое тепло вокруг раны. В какой-то мерее Венс просто воздавал ему за изгнание беса, но что-то Трефу подсказывало, что не в этом причина воздаяния — Венс просто помогал, так как не мог не помочь, и точно по той же причине, по которой Треф гоняет нечисть из Парижа — иначе не может. Он принял сидячее положение сразу после того, как понял, что оное перестало входить в противоречие с его физическими возможностями.
— Клор Треболь Трисмегист. Лучше Треф. Спасибо вам Венсан. Судя по всему, вы — пиковая масть. Очень необычная, — Проговорил Треф смущенно улыбаясь.
Vincent
- Да, - тихо, будто сам себе, отвечая на мысли, откликнулся Венсан на удивленное замечание раненого. – Я тоже так думал. Что буду воином.
Он улыбнулся. В его улыбке была мудрость не по годам и совсем мало грусти. Он просто констатировал факт – да, когда-то был. Надеялся, что так будет всегда. Улыбка священника, а глаза – воина. Смелый прямой взгляд, не такие глаза, что зажмуриваются в ужасе, такие, что прищуриваются. Такими глазами не псалмы читать, а через прицел смотреть. В благородно вылепленных руках силы больше, чем надо для перелистывания страниц да перебирания четок. Хватит крепости нанести удар и не переломиться. Крепкие плечи – не под сутану, под бронежилет. Не поклоны класть с такими плечами, а людей из огня выносить.
Может быть, одно мгновение сожаления - и всполох яркой юношеской улыбки.
- Пиковая? Как удачно. Это единственная карточная масть, которую я знаю, остальные все время путаю. А, еще сердечки знаю, их трудно спутать, они такие, - двумя руками он сложил из пальцев контур сердца.
Потом осторожно попытался подняться. Вышло не с первого раза. Нужно было верно рассчитать нагрузку на ногу.
Tref
Треф внимательно посмотрел на Венсана. Словно увидел впервые — ведь не впервые же видел. уже оценил и силу и выправку. Вот правда — воин. Просто всё как-то немыслимо в нем перемешалось и стало очень интересно, какую же стезю в итоге Венс предпочтет. С одной стороны, воин — это будет конечно, очень здорово, потому как напарник, с другой, не будь он целителем, Трефу сегодня пришлось бы очень плохо.
— И всё-таки мастные пути удивляют и не могут не удивлять, — задрав окровавленную рубашку на боку, без страха провел ладонью по телу и улыбнулся, не ощутив боли под сухой кровяной коркой. — Отлично сработано! — Тихо восхитился он магией целителя. — Масть сердечек, червовая найдена. Очаровательная девушка Кёр, — Треф покраснел. — Еще должна быть бубновая масть. Ну и тогда кворум.
Он улыбнулся. Н заметив, что Венс предпринимает попытку всать на ноги подставил плечо.
— Себя целить сложнее? М… Ну вообще молитвы с просьбой об исцелении должны быть. И мне, ответят, я же не для себя буду просить, — Треф задумался над самой возможностью. — Надо подождать немного.
vincent
- Не в этом дело. Не важно, себя или других. Зависит от сложности раны.
Венсан смутился. Говорить об этом он стеснялся. Все, что было связано с ранением, эти месяцы беспомощности, недели отчаяния, дни после контузии – все это он предпочел бы забыть. Он почти уже восстановился после этого, и только левая нога то острой, то ноющей болью и упрямым сопротивлением подвижности продолжала напоминать ему, что ничего уже не как прежде.
- Если бы глубокое проникающее или надо было извлекать пулю, или перелом какой, тут я хирурга не заменю. И для некоторых вещей и правда просто нужно время.
Он поднялся и некоторое время просто стоял, опираясь на трость. Ждал, пока затихнет боль.
- Расскажешь мне, что ты имеешь в виду под кворумом? Кворум – для чего? Гонять нечисть? Святых отцов-экзерцистов стало не хватать для поддержания покоя? До моего дома еще квартал. Можно поговорить по пути, если ты не занят. Или встретиться позже.
Tref
— Глубокая или нет… как ты говорил, силу к исцелению даст Он, — Треф очень серьезно посмотрел вверх. — Я просто попрошу, чтобы дал.
Треф не стал говорить, что просто это не будет, иначе кустарщина какая-то. Это никогда не было болтовней двух приятелей, и покуда не поймешь и не примешь, что твой творец тебе не приятель, — ничего не выйдет.
Он, поддерживая Венсана, или уже почти не поддерживая, а лишь волнуясь, чтобы новый приятель не оступился, вел его вдоль опустевшей по случаю охоты улици (как-то так получалось, что на поле боя не появлялись случайные прохожие или даже животные).
— Что я назвал кворумом? Ну, появление в одном городе четырех мастей. Всегда в одном городе, потому что масти не не могут появиться далеко друг от друга и всегда четверо. На настоящий момент нас трое известных мне. И появление каждой масти усиливает остальные. Вот только не надо придумывать про черепашек-ниндзя, потому как этим соплякам американским не выстоять против нас и у нас есть девушки. Так что мы лучше. Ну, а для чего? — Треф задумался. — Каждый решает для себя сам. Но обычно мы можем гонять нечисть, и потому не можем не гонять. Гоняют обычно боевые маги, не выпихивать же девушек на передовую. Ты не подумай, они тоже очень сильны, просто как целители они лучше. А я лучше, как боевой маг, хотя и только против нечисти. Разделение труда.
Vincent
Упоминание о черепашках насмешило Венсана. В самом деле, что за неуемная фантазия соединила два рядом никогда не стоявших явления! В каком сне надо было такое увидеть, чтоб придумать? Он никогда не смотрел этого сериала, как не смотрел множества других. Зато перечитал половину книг из библиотеки колледжа, а в другую половину как минимум хотя бы раз заглянул. Он никогда не смотрел сериалов, не играл в видеоигры, не брал в руки карт. Выйдя из колледжа в большой мир, он сразу почувствовал себя не чужим, нет, просто инопланетянином. С годами это чувство почти пропало, напоминая о себе лишь изредка, вспышками непонимания, недоумения или неуместным смехом, который он почти научился удерживать и выражать одной лишь улыбкой.
- То есть, масти – это что-то вроде рыцарского ордена? С пожизненным членством, дарованным от рождения? Я никогда не встречал упоминаний об этом ни в одной из книг.
Он умолк, задумавшись. Вовремя умолк. Привычно сделал паузу, и она затянулась.
Что мог он сказать Трефу? Что весь без остатка принадлежит Матери нашей Святой католической церкви? Так ведь нет же, хоть и малая часть его, но принадлежит ему. И потом, когда он достигнет того, к чему стремиться, как ни мало будет у него личной свободы, но не роботом же он станет. Сказать, что самовольно организованные для борьбы с нечистью группы мирян – явление самоубийственное и малоэффективное, есть специалисты, у которых есть система, навыки, опыт, почти неограниченные ресурсы… И что? Если этот парень, который не может не делать то, что делать может, придет однажды за помощью, то надо будет послать его к отцам-экзерцистам? Опять нет. И уж совсем жалко будет выглядеть оправдание – я неуклюжий калека и ничем не могу помочь. Жалко и трусливо. От одной мысли спрятаться за этим оправданием тошнит. А все дело в том, что ему в самом деле не по себе. Что-то в его жизни теперь изменится. Не важно, струсит ли он или примет перемены, они все равно уже тут, стоят перед ним в окровавленной рубахе.
Венсан даже не сразу заметил, что они уже почти пришли. Оставалось только свернуть в подворотню, зайти в маленький уютный дворик – и вот его дверь.
- В таком виде тебя арестует первый же патруль, хоть полицейский, хоть инквизиторский. И вряд ли ты кому докажешь, что кровь – твоя. Можешь умыться у меня и переодеться.
Т.
— Вообще церковные библиотеки – это самые информативные библиотеки этого мира. Безусловно, не самые объемные, но полезной информации больше, чем там, не сыщешь нигде. Ну, плюс еще — самые древние. Если пороешься в архивах церкви, то, найдешь. Были темные времена, когда наших даже пытались разводить, но слава Богу, что (а тут именно его промысел воспрепятствовал) генетика, химия и селекция шли лесом, но сколько же людей загубили, чтобы прийти к этому выводу, зато пришли к тому что черти с хорошо прогретыми сковородками экспериментаторов ждут, если не похуже что. И наложили вето на эксперименты. Ну а еще… Я не могу призвать откровение. Причины? Главная в том что это будет проявление лености. То есть это всё как раз из церковной библиотеки информация. Вряд ли нас можно назвать Орденом. Мы усилим друг друга, когда найдем, но когда-нибудь и для нас настанет время устраивать свою жизнь. Насколько я знаю, сила никуда не денется, но уйдет эта жгучая потребность применять ее, защищать людей. И мастями станут другие, то есть вот этот бонус, который оттого что мы нашли друг друга, он тоже уйдет.
Если бы Венсан высказал свои сомнения вслух, Трефу было бы что сказать и как поправить, даже базируясь на личном, что уж там говорить, не очень богатом опыте. И что реально и беззаветно верующих людей не так уж много и то, что технических средств против нечисти нет вообще. Хотя есть люди, которые не обделены ни верой, ни артефактами, но масштабы у всех разные и артефакты раз на раз не приходятся. Однако и планета не маленькая.
— Ты здесь живешь? — Треф обвел взглядом дворик и придержал Венсана, больше инстинктивно. Далее помог подняться на первый этаж, где-то с полпервого понял, что помощь излишня. — Да, как-то сранно говорить, что мне нравится. Но мне нравится. Ты ведь снимаешь? Вообще надолго меня в отделении не задержали бы: взяли бы пробы крови, сравнили, допросили… Но разбирательства и сидение на полицейских стульях не светит, так что спасибо. У тебя ненужная рубашка найдется? А инквизиция… — Треф погрустнел. — Ты видел мой дар? Похож на ангела? А ведь люди не должны быть похожи на ангелов даже когда пинают демонов. Не думаю, что церкви бы такое понравилось.
V.
- Библиотека колледжа, - поправил Венсан чисто автоматически, но это было совершенно неважно, потому он продолжал молча подниматься по лестнице, лишь редко кивая, слушая, откладывая в памяти – об этом спросить позже, об этом почитать. Это было даже хорошо, что Треф говорил с ним. Не то, чтоб боль от этого уходила, просто отступала на задний план. С ним говорили. Это было хорошее чувство. Когда говорят именно с ним. Не просто звучит голос, читающий лекции, не ученик уточняет, как пишется слово, не торопливое «пардон» в толчее метро. Говорили именно с ним, так, как говорили немногие. Отец Доминик, друзья, оставшиеся по ту сторону теплого моря или в далеком прошлом. От этого было тепло. И в его жизни это всегда было ненадолго.
Он ответил чуть позже. Они уже поднялись на третий этаж и вошли в тесную, как кладовка, прихожую. Венсан тут же показал Трефу, где ванная, а сам вымыл руки в кухне, переделанной им под рабочий кабинет. Пока шумела вода в душевой кабинке, он прошел в спальную комнату, к шкафу, и на ощупь вынул из небольшой стопочки запасных рубах, еще упакованных в целлофан, одну. Положил её в прихожей так, чтоб открыв двери, гость сразу её обнаружил. Вернулся в кабинет. Задумчиво, на автомате, набрал из крана воды и щелкнул кнопкой электрического чайника. Потом сел на край
стола и замер в неподвижности, сложив руки на груди и хмурясь.
- Послушай, - окликнул он Трефа, когда тот вышел, - Что значит, "настанет время устраивать жизнь"? Тысячи людей, не обладая столь явными талантами, отдают свою жизнь служению, отказываясь от личного. А тут – явленный свыше дар, нужный, полезный. Не зря же существуют обеты!
T.
—Я про церковные архивы говорил, как про свой источник информации и тебе советовал. А колледж, ведь согласишься со мной — все равно на треть беллетристика.
Критиковать чужой образ жизни и учить, как жить было противно Трефу. Он принимал практически любые просторы и обстановку. Не принимал только замусоренность, наглядно свидетельствовавшую о том что человеку тупо в лом поднять задницу, чтобы прибрать в своей квартире… А то «Грех, грех… задница ленивая, а не грех ну и неуважение к посетителям, как вариант уважение к тараканам». Да и то не всегда — иногда не успел и только.
У Венса всё нормально. А значит, получив координаты ванной и полотенце, Треф предпринял разведку боем по намеченному квадранту.
Вышел же довольно скоро, и сразу обнаружив новенькую рубашку с некоторым удивлением и благодарностью распаковал и надел ее, и как раз застегивал, входя в кухне-кабинет хозяина, удерживая в зубах смятый целлофан. Брюки и носки оказались во вполне носимом виде, поэтому их натянул прямо на себя-чистого.
— Куда целлофан можно выкинуть? —Деловито, но немного виновато спросил Треф. — Запретить, конечно, не запретят и сила почти вся при тебе останется. Просто Мастную силу заберут, и мастями станут другие ребята. Сейчас мы молоды и сильны и … ну, мне, например, детей не хочется. Но предположим, что изменится и это. Никто же не будет заставлять меня рыскать по Парижу в костюме Бэтмена, когда дома за меня будет волноваться жена (вот, почему он при этом представил Кёр, одному Богу известно… хотя, может, и не одному). В общем, сейчас наравне с нами, где то работают по мере сил и желания бывшие Масти. Существуют профессии спасатели, пожарные, полицейские… правда же, никто не запрещает, а с нашими даже чуть урезанными силами мы будем очень хорошими спасателями. В общем, я подумаю, правда.
V.
Венсан мельком кивнул на корзину в углу, пустую на три четверти, но больше не пошевелился. Смотрел долгим серьезным взглядом с минуту, губы плотно сжаты, руки на груди скрещены. Потом будто очнулся от щелчка закипевшего чайника.
- Крепкий чай с сахаром тебе сейчас точно не повредит.
Потянулся за чашкой. У него их и было-то всего две. Две ложки, две вилки, две тарелки… и то только потому, что иногда к нему наведывались братья по Ордену. Ночевали иногда тут, в кухне на диванчике, иногда на минуту забегали.
Венсан попытался вспомнить, где же у него сахар. Кажется, на самой верхней полке, даже не распечатан. Как принесла квартирная хозяйка три месяца тому, так и стоит где-то там.
Светлое настроение рассеялось, как не было, стало грустно. Мир опять чуть не сманил его чем-то ненадежным, непрочным, призрачным, до первого искушения. Четверо, делающие друг-друга сильнее – хорошая основа для крепкого дружеского союза. Чудо, дарованное свыше – похоже, и ему досталось. Но сколько он себя помнил, ничего мирского не задерживалось в его жизни надолго. Семья отсохла и отвалилась еще до того, как он пошел в грамматический класс. Друзья по колледжу и университету либо приняли обеты и разлетелись по орденским делам, либо вернулись в мир и погрузились в водоворот жизни. Любви не случилось, она задела его по касательной, не оставив следа. Даже миссию пришлось покинуть – хорошо, что жив остался. И ведь знал же тогда, чувствовал, что все как-то так и будет. Слишком уж счастлив он был, работая с отцом Домиником и братьями, это не могло продолжаться сколько-нибудь долго. Теперь вот – этот симпатичный шебутной и искренний Треф с двумя еще неведомыми ему мастями, тоже наверняка очень хорошими девушками. Ведь он, Венсан дю Грэв, без году священник, уже почти впустил их в свое сердце.
Этот союз не будет прочен. Достаточно кому-то одному поставить на первое место личное – и все. Четыре минус один сравняется не трем, а нулю. Тогда какая разница, кто будет первым?
T.
— Или сахар с чаем
Треф прикинул свои сегодняшние издержки: бил прицельно, а не по площадям, стало быть, расход боеприпасов, у-у-у, магических сил минимален. А значит, и своей потребностью в сладком шокировать Венса не стоит. Хотя несколько раз ловил свой взгляд, упорно возвращающийся к коробке с сахаром.
— Магия съедает очень много энергии, — пояснил Треф свою алчность. — лучше всего она восстанавливается сахаром. Так что диабет тебе не грозит. По-любому весь сахар из организма выбирать будешь, я уже чувствовал, каково это, когда вот до смерти хочется, а под рукой нету, так что имей в кармане пару конфет, рекомендую.
Переход Трефу не понадобился. С темы на тему он перескакивал вслед за своей мыслью и без промежуточных размышлений.
— В ближнем скором тебе предложат завершить лечение и пройти курс реабилитации. Я просил, чтобы предложили. Ты не отказывайся, ладно? С судьбой очень трудно работать и велика вероятность, что не получится, но вот…как ты говоришь, всё в Его власти. Я только прошу.
Треф утонул взглядом в чашке, а, вернув ее на стол, рассеянно бросил в чай еще один кубик сахара. Поиздержался немного сегодня, но такова уж суть любой тренировки. Поднял глаза на немного… много напряженного новой информацией Венса.
— Я бы хотел тебя обрадовать тем, что когда-нибудь, когда мы «передадим свои обязанности» следующему поколению Мастей, твоя жизнь станет как раньше. Скорее всего, уже не станет. Я чувствую тебя и Кёр. Если у вас что не дай бог или дай боже — я пойму, куда бежать, чтобы помочь в случае чего. И это… для меня это здорово. И это ощущение, скорее всего, оно останется. А еще мне очень приятно дмвть о вас. Полагаю, что останется и это.
V.
Венсан смутился. Вообще-то, это его работа - утешать страждущих. Если не прямо сейчас, то скоро будет. Но в этот раз утешал не он, а его. А он едва не впал в грех уныния, пусть и ненадолго. Он бы справился, правда. Но так даже лучше. Что-то цепкое, стиснувшее его сердце, дрогнуло и отпустило.
Он коротко скупо улыбнулся.
- Мне уже предлагали восстановиться в клинике. Я просто жду, когда появится место. Так что все верно. Это займет около месяца. В этот месяц у меня будет много свободного времени. Но потом… хм…
Венсан не был уверен, стоит ли говорить. Но все-таки решил, что надо сказать, это и вправду может быть важно.
- Просто, чтоб ты знал. Я уже принес три малых обета. Безбрачия, бедности и послушания. Последний означает, что я нахожусь в полном распоряжении церкви. У меня довольно беспокойная работа, иногда меня не бывает тут месяцами.
Не садясь, оставаясь на ногах – если сядет, потом больно будет вставать – взял со стола блокнот, вырвал бумажку, написал карандашом. Цифры – номер телефона, буквы – скайп и электронная почта.
Усмехнулся, вспомнив что-то. Вынул из ящика стола завернутый в пергамент длинный рулетик рахат-лукума, привезенного братом Антонием из Анкары, отдал Трефу вместе с бумажкой. Вот и пригодился соблазн заморский.
T.
У Трефа были свои ощущения и собственное мнение в отношении самоущемлений, которые он считал ненужными для людей, более того, некоторые из них можно было противопоставить интересам общества. Но такова уж свобода личности, она вечно сталкивается с чужими свободами и зачастую вступает в противоречие, ища компромисс. Хорошо, если компромисс находится… в противном случае все просто учатся жить с обетами или между обетов, в зависимости от того, с какой стороны от самоограничения они находятся. Треф промолчал — может, когда-нибудь они об этом поговорят, а может, и нет, ведь обеты уже даны — зачем смущать человека своим ЛИЧНЫМ мнением?
Треф покрутил кожаный браслет на правой руке и подумал, что отдавать себя в полное чье-то распоряжение это… это грустно. «От чего ты бежишь, Венс? Ты считаешь, что отцы церкви решат лучше твою судьбу и направят тебя вернее? Или дадут тебе что-то что необходимо?»
Треф внимательно посмотрел на приятеля поверх кружки без доеденного чая (чай с таким количеством сахара уже не пьют, а едят).
— Я понял, — Сказал он немного грустно. — Но, надеюсь, что какое-то время у нас есть и мы поработаем вместе.
Он проследил за танцем карандаша по бумаге, поняв значение цифр и букв, и прямо в блокноте начертал соответствующую последовательность своих данных, помня их наизусть.
— Извини, на охоте без телефона, — извиняясь дернул плечом Треф. — Вот только звонка во время воззвания или засады мне не хватает. Да и разбить — запросто. Так что на данный момент я без связи.
У Трефа загорелись глаза, когда он понял, что Венс держит настоящую восточную сласть и всё это ему! Он едва смог унять дрожь предвкушения в руках, принимая драгоценный дар.
— Спасибо… — тихо шепнул, не в силах отвести взгляд от подарка. — Мне надо идти. Спасибо тебе. Я с ног валюсь.
V.
Невозможно было не улыбнуться. Трефа так обрадовала такая пустяковая мелочь, как кусочек рахат-лукума, который все равно засох бы в столе, забытый. Можно себе представить, в какой восторг бы его привела прогулка по самому скромному из восточных базаров. Горы сладостей, мед, сахар, сиропы, желе и патока. Венсан подумал – если когда-нибудь ему удастся снова выбираться в дальние путешествия, то он непременно будет привозить оттуда что-нибудь сладкое. Просто так, в подарок. Потому что это, ненужная и неинтересная для него вещь, на самом деле – радость.
- Далеко идти-то? Не рухнешь по дороге? Этот диван – не верх комфорта, но выспаться на нем можно. Подушка и покрывало в ящике, внизу.
T.
— Не идти. Ехать… На метро, — сквозь паузу Треф как раз изучил оценивающе диван. Вот только оценивал его о с единственной позиции: не слишком ли Треф стеснит хозяина, если останется, потому как по всем другим показателям диван подходил или показатели не имели значения:
Первое и главное — диван был.
1. Удаленность от окна — не имеет значения;
2. Мягкость и ширина — не имеет значения;
3. Наличие на диване подушки — не имеет значения; Но она в ящике внизу, что в купе с покрывалом можно считать бонусом.
4. А! Согласие хозяина на наличие постояльца (полежальца) на диване — получено;
5. жизнь прекрасна!
Треф снял рубашку, не желая ее мять во сне и повесил ее на спинку стула.
— Если тебе надо будет утром куда-то уйти, то буди без вопросов, угу? Я прополощу зубы.
Он даже не знал, как выразить свое счастье: мало того что нашел Масть, так еще и безопасное место, где можно переночевать! Да! Еще рахат-лукум! Ужк очень давно не было ему настолько хорошо и, что бы там ни говорил Вини, абсолютно комфортно.
— Что еще я тебе не рассказал? — усевшись на облюбованный диван, Треф задумался. — Ну... Я просто хочу этого, чертей гонять, потому и гоняю. Мне хорошо знать о том, что в моем родном городе не жрут людей с потрохами и душами...
V.
- Да ничего ты мне пока еще толком не рассказал, - мягко усмехнулся Венсан. – Может, оно и к лучшему. Меньше знаешь – крепче спишь.
Его новый знакомый был так юн, не только годами, но всем сердцем. «Будьте как дети» - сказал Христос, так вот это про него. Он искрился и бурлил жизнью, просто был её воплощением, её концентрацией. Стремился в один миг прожить дальше, больше, ярче. Венсан не помнил про себя, был ли он хоть когда-нибудь хоть вполовину так ярок и жизнелюбив, как Треф.
- Давай-ка расходиться. Раз я никуда теперь от вас не денусь, то просто будешь рассказывать постепенно, начиная с завтра. Pax tecum.
Венсан вышел из кухни. В дверях задержался, вспомнив кое-что.
- Мне говорили, я кричу во сне. Если что, ты не пугайся, все нормально. Просто снится иногда ерунда какая-то.
Признаваться в этом было неловко. Это тоже было следом того дня, разорвавшего его жизнь на до и после. Но если не предупредить, а он опять закричит – гость же сорвется выручать, думая, что его вот прямо сейчас бесы на вилы надели и на сковороды тащат.
Он махнул рукой на прощание и вышел, прикрыв за собой двери.
Потом – нехитрый вечерний ритуал – душ, молитва, а потом провалиться в небытие, хорошо, если без снов. Если со снами – хуже. А потом наступит утро нового дня.
Уснуть в этот вечер было труднее, чем обычно. Венсан не провалился в пропасть небытия, а мягко скользнул в теплые объятия дремоты, а потом и глубокого сна, и в эту ночь ему не приснилось ничего ужасного. Напротив, впервые за последние несколько месяцев, ему снилось что-то светлое, такое, каким виделся ему Рай. А утром пришло сообщение из госпиталя с просьбой перезвонить.
Трефа будить Венсан не стал. Оставил ему на столе записку. Почерк был мелкий, но аккуратный, с длинными, чуть загибающимися, хвостиками.
«Вызвали на лечение Буду на связи. Двери закроешь, ключ оставь себе. Сахар весь твой, я его не ем. Хозяйку предупрежу».
Записку придавил ключом.
T.
На предложение расходиться, как ни странно, Треф не разошелся, а уютнее укутался в покрывало и улыбнулся, не в силах выразить наполняющую его благодарность даже наполовину. Проводил взглядом выходящего из кабинето-кухни Венса и повалился на диван. Да-а, устал, но совершенно счастлив. Уже лежа он поиграл в гляделки с темным, звездным небом, и небо, как всегда выиграло, оно всегда выигрывает, потому что большое… и красивое. Он еще долго смотрел на звезды и думал о спящем в соседней комнате Венсане, который скоро войдет в их маленький отряд. Нет. Он, Треф, не грустил по поводу своего одиночества, как воина — он пока справляется, к тому же не известно еще, кем окажется бубновая масть.
Вопреки опасениям Вини, разбудил Трефа отнюдь не крик, разбудило его солнце. И судя по местоположению последнего на небе, оно схалтурило, поленившись разбудить его часов эдак много назад. А вот записка, оставленная вместе с ключом, покинувшим дом Вини объяснила многое и на многое же дала право. Впрочем, правом Треф воспользовался лишь в рамках чашки чая с тремя… нет четырьмя кусками сахара. Набрал на телефоне последний входящий номер и узнал, в какую клинику прописали Венсана де Грева.
Процесс обогащения знаниями проходил параллельно с натягиванием брюк и прыжками на одной ноге по кухне с блокнотом в зубах, застегиванием, выворачиванием и снова застегиванием рубашки, Причесыванием себя пятерней… Всё. Обогатился.
В квартире прибрал, сахар в закрытой коробке оставил на столе, всё обесточил, а саму квартиру закрыл.
С домовладелицей Треф не встретился и хорошо, не то пришлось бы объяснять, как так он получился один с ключом в квартире. А вот к Вини теперь обязательно надо будет заскочить, хотя бы для того чтобы отдать ключ.
Вы здесь » Card suits » Архив игр » Охота Трефа, знакомство с Венсаном (Закрыта)
