А.

Прошедшая ночь далась отцу Анри особенно тяжело. Осмотр последних мест преступления не принес ожидаемых результатов. Места, где были зафиксированы всплески темной энергии, по-прежнему источали из себя «благоухание», достойное лучших клоак Парижа. Сказать что-то определенное о произошедшем было невозможно.  Отцу-инквизитору не удалось найти никаких весомых зацепок, что пахло еще сквернее, поскольку означать это могло лишь две вещи: либо кто-то нарочно избавлялся от следа, либо тот, кому он принадлежал был столь силен, что его «след» не считывался стандартным ритуалом.
Но этим ночные неприятности не ограничились. Уже в конце патруля, когда отец Анри, уставший и раздраженный своей неудачей, направлялся осмотреть очередной переулок, где была зафиксирована магическая вспышка, он различил в бледнеющем предрассветном воздухе силуэт. Времени на размышление было прискорбно мало, и инквизитор, понимая, что бегом он просто не успеет, начертал в воздухе крестное знамение, послав волну благословления вслед убегавшей тени. Маленький переулок огласили хоралы, на мгновение могло показаться, что солнце встало раньше положенного срока. Всего нескольких секунд отцу-инквизитору хватило, чтобы одолеть расстояние, разделявшее его с упавшей на брусчатку фигурой. Поминая всех святых и божась внести в свой сидячий образ жизни дополнительные нагрузки, он склонился над лежащим на земле телом. Как оказалось несколькими секундами позже, оно принадлежало месье Гаспару Русси – младшему клерку «Ринкур и сыновья». Анри подал оглохшему на несколько секунд юноше руку, помогая тому подняться, и спросил с усмешкой:
Скажите, молодой человек, когда вам в последний раз отпускали грехи?
Клерк промычал что-то невнятное и предпринял попытку упасть на колени. Губы его нашептывали слова молитвы.  Отец-инквизитор возвел очи горе и приложил ладонь ко лбу паренька. Лицо того стало умиротворенным и спокойным, а взгляд прояснился. Окончательно придя в себя, месье Русси пояснил, что в сей переулок его привела телесная нужда, сдерживать которую до дома он бы не смог. А отца Анри он спьяну принял за нечисть, которой напугал его друг-журналист, рассказывая о своей последней статье, гонорар за которую, они этим вечером и пропивали.
Мысленно отметив,что по возвращении в штаб следует распорядиться на счет связи с прессой ("Вот только приправленной слухами паники им сейчас не хватало...") отец Анри напутственно произнес:

В церковь все-таки следует ходить почаще, иначе кто-нибудь сможет счесть, что вы избегаете веры. Да и не дело, чтобы на добропорядочного гражданина так влияло благословение.Чего доброго ваши страхи в следующий раз примут вас за своего.
После чего, проводив уходящего клерка взглядом и поняв, что сегодня ему уже ничего не найти, отец-инквизитор устало направился в сторону ближайшей станции метро.
Над Парижем занимался рассвет...

Добравшись до дома, отец Анри проследовал через прихожую, повесил верхнюю одежду, и уже собирался подниматься по лестнице к себе, как из комнаты домработницы выглянула заспанная мадам Моруа. Несколько светлых прядей обрамляли уже не молодое, но все еще привлекательное лицо:
Господин Джорт, снова всю ночь на ногах? Загоните вы себя этими ночными патрулями.
Инквизитор слегка улыбнулся и произнес почти с нежностью:

Не переживайте Вы так, мадам Жюстин, мне полезны долгие прогулки на свежем воздухе. К тому же, я, наконец, смог вспомнить, как прекрасен ночной Париж.  Возвращайтесь отдыхать, на ближайшие несколько часов меня ни для кого нет.
Поднявшись по лестнице и пройдя сквозь свой кабинет, он открыл дверь в спальную комнату. Приятный запах благовоний защекотал ноздри, Анри улыбнулся усталой, но счастливой улыбкой. «Сон, долгожданный отдых». Несколько мгновений поразмыслив, стоит ли переодеваться, упал на не расстеленную кровать прямо в одежде.
Из мягких объятий дремоты его выдернул пронзительный телефонный звонок, напомнивший отцу Анри звуки Иерихонских труб. Ощущая себя поднятым к Судному дню, он вышел в кабинет и нехотя снял трубку:

Да, Кристиан… нет, не желаю слушать. Знаю.… У меня шесть часов. Нет. Считай, что на это время я умер.
Вновь водрузив трубку на рычаг, отец-инквизитор выдернул телефонный шнур и отправился обратно, на этот раз, скинув рубашку на кресло, что стояло рядом с кроватью. Забравшись под одеяло, провалился в сон…

---

M.

Проснулся ближе к полудню и, посмотрев на часы, вознес хвалу Господу, по благости которого в современном мире слуги Его могли творить мессы в вечерние часы,  подстраиваясь под изменчивый ритм жизни мегаполисов. Подумал, что, перешагнув порог зрелости, стал неосмотрительно для священника впечатлителен: после вчерашней новости, которую рассказала взволнованная Жозефина («Падре, Dios mo, не говорите, что я Вас предупредила! Seorita хотела сама Вам сказать о своем возвращении…»), долго не мог уснуть, курил одну трубку за другой, глядя на мерцающие за окном огни…
Сам не заметил, когда девочка стала ему так дорога. Вроде бы никогда не испытывал тяги к семье и детям, с юности решив всю широту своего сердца (какое бы ему не отмерил Господь) оставить для прихода, чем порождал немало поводов для шуток в колледже и после – в семинарии. Анри не раз, смеясь, говорил, что предназначенное ему его настигнет, хочет он того или нет. Прошедшие годы доказали сколь дальновиден был тогда его саркастичный друг, не без основания получивший место Главы инквизиции в округе Иль-де-Франс. Окажись месье Джорт на своем посту на насколько лет раньше, возможно, та история закончилась бы для всех меньшей кровью.
Больше пяти лет минуло с той поры, а отец Марк до сих пор не знал, правильно ли поступил тогда.  Он помнил ее той светло-отстраненной девочкой, какой она шагнула под своды Сент-Этьен-дю-Мон. И, по чести сказать, оказался совершенно беспомощен, когда понял, что перед ним взрослая и независимая в своих суждениях девушка. Отчасти был даже рад, когда она растерянная и опустошенная случившимся, пришла к нему, ища совета и помощи. Но радость эта -- бледная тень прошлых светлых дней – быстро уступила место горькому осознанию, что теперь он мало что может ей дать. Теперь Рин нуждалась в другом наставнике, Его рука должна была отныне вести ее через бури и тернии, к уготованному ей обетованному краю. Сокровенному таинству общения с Ним ей следовало научиться без посторонней помощи.
И вот сейчас она вернулась в город. Как повлияли на Рин годы ее скитаний, кем она стала в них, что обрела? Марк всем сердцем желал узнать ответы, одновременно страшась, что не сможет их принять.
Осознав, что наступивший день как таковой успокоения не принес, решил поискать его в иных источниках. Здесь требовались средства более радикальные, такие, например, как дружеский совет и хороший кофе. Поразмыслив некоторое время, стоит ли предупредить друга или можно явиться незваным, поднял телефонную трубку, не глядя отстучав по клавишам знакомым наизусть номер. Послышались гудки.
«Госпожа Моруа, доброго дня! Приятно, что Вы меня так быстро узнали. Всегда предпочитал сомнительной радости богатства хорошую память о себе. Как Ваше самочувствие? Рад слышать. Да, благодарю, и у меня. Нет, не приболел. Скажите, а месье Джорт дома? Отдыхает? Что ж, видимо мы с ним оба полуночники. Нет-нет, не стоит его тревожить. Если нужно, я подожду его. Вас же не смутит мое общество? Рад слышать, благодарю. До скорой встречи.»

---

A.

Утро наступило ближе к полудню, но, хвала Создателю, состояние было достаточно сносным. Выйдя из комнаты и включив телефон, отец-инквизитор услыхал внизу негромкий разговор. Без труда узнав владельца этого голоса, надел рубаху и, выйдя из кабинета, стал спускаться по лестнице.
Из гостиной тянуло свежесваренным кофе и сладковатым запахом легкого хорошего табака. «Shortcut To Mushrooms» отметил про себя Анри и с усмешкой добавил: «Баловень». Друг его отличался завидным постоянством, как в выборе табака, так и во многом другом. Уже много лет отдавая предпочтение только этой смеси и ужасно страдал, если поставку из Америки задерживали. В кресле, покуривая трубку, сидел отец Марк. Напротив него расположилась мадам Моруа, как раз наполнявшая фарфоровые чашки новой порцией ароматного кофе.
Доброго утра, Жюстин. Здравствуй и ты, мой добрый друг! Не представляешь, как приятно тебя здесь видеть! Не вставай, к чему эти формальности.
При звуке голоса Джорта мадам вздрогнула, и несколько темных капель пролилось мимо чашки. Лицо отца Марка и без того добродушно-плутоватое, расплылось в заговорщицкой улыбке.
Ой, Вы уже встали, а я как раз хотела приготовить завтрак, -  с этими словами женщина покинула комнату, как показалось отцу-инквизитору, с чуть нарочитой поспешностью.
Анри занял освободившееся кресло и спросил:
Что привело тебя ко мне? И о чем вы тут беседовали? Не говори, что о погоде и книгах, мне слишком хорошо знакомо это выражение на твоем лице…

---

M.

Отец Марк сидел, удобно откинувшись на спинку кресла, и на его добродушном лице сияла сейчас лукавая улыбка, позавидовать которой мог бы и любимый вскормленник Кэрролла. Однако стоило ему убедиться, что мадам Моруа покинуть комнату, достаточно плотно притворив за собой двери, как он подался навстречу Анри, всем своим видом показывая, что желает сообщить что-то важное для друга.
Ни показная расслабленность, ни последующее напряжение – едва ли более искреннее – не смогли смутить отца-инквизитора. Месье Джорт продолжал смотреть на гостя проницательным взглядом немигающих светлых глаз. Марк слегка стушевался под его взором, откашлялся, скрывая смущение, и пояснил веселым и несколько наигранным тоном:
– Жюстин крайне взволнована твоей судьбой, добрый мой Анри. Мадам всерьез считает, что не дело такому видному господину проводить свои дни и ночи в одиночестве, лишенным сердечного тепла и сладких любовных уз, раз по милости Господа и слову папы, верным слугам Его позволено заводить семью и имущество. И, раз ее советов в этом вопросе ты слушать не желаешь, она решила действовать скрытно. Будучи женщиной мудрой и опытной, госпожа Моруа решила прибегнуть к первейшему во всякой военной компании средству – поиску союзников. Так сложилось, что выбор ее пал на твоего скромного слугу, коего она (смею заметить – не без основания) почитает ближайшим тебе человеком. План был таков: при ближайшей оказии я приглашу к себе на ужин ее знакомую – мадам Клер Бонне – кроткую и нежную даму, обладательницу незаурядного ума, блестящей внешности и прекрасных манер, а также места главы факультета «Истории искусств» в Сарбоне. Я должен был позаботиться так же, чтобы у вас были достойные причины провести вместе по меньшей мере полчаса. Об остальном должно было позаботиться Провидение. Ибо общеизвестным является тот факт, что «браки заключаются на небесах».
Не смотри на меня так. Я как раз строил план отступления, когда появился ты и тем самым спас меня от постыдного бегства через окно, например.
Марк прервался, подлил себе еще кофе, и добавил уже изменившемся тоном:

– Не сердись на нее. Она искренне желает тебе добра, хотя порой и пренебрегает чувством такта. Видит Бог, у нее доброе и преданное сердце, в котором для тебя отведено немало места.

---

A.

Анри не раз говорил, что решение сделать инквизицию подобием военно-монашеских орденов прошлого было идеей крайне разумной и во многом спасительной. Еще живы были в памяти людей те времена, когда новорожденная организация училась жить в мире и с миром, и память эта стоила Церкви много крови. Признавать свои ошибки – тяжелый труд, особенно когда речь идет о целой организации, призванной быть свидетелем и провозвестником воли Господа на земле. Сколько раз мы слышали: "Быть таким католиком? - нет, лучше быть атеистом!".
Для себя отец-инквизитор давно понял, что любая социально значимая структура неизбежно обрастает слухами и мифами, сколь бы истово она не держалась за чистоту своей репутации. Вернее, в последнем случае очернять ее будут с особенным рвением. Люди в принципе плохо переносят то, что указывает им на их недостатки. Единственным спасением инквизиции было оставить как можно меньше сфер, способных стать поводами для домыслов. Потому, в частности, Псам Господним папским указом было позволено иметь семью и детей, а так же личное имущество, с правом наследования оного.  О чем не уставала ему ежедневно напоминать дражайшая госпожа Жюстин.
Нет, отец-инквизитор не злился. Конечно же, он не любил когда лезут в его жизнь, но не злился. Невозможно было злиться на эту хрупкую женщину с маленькими крепкими руками и забавной привычкой по-птичьи клонить голову к плечу, когда она задумывается или волнуется. Одна из немногих во всём Париже, кто мог себе позволить повысить на него голос или замахнуться в притворном яростном порыве. "Месье, вы совершенно невозможный человек, как можно тащиться в дом, даже не попытавшись стряхнуть грязь с ботинок,  я только притерла пол." и в руках влажная тряпка, которая реет как флаг революции. Хоть сейчас поднимай Францию на баррикады.
Анри улыбнулся, показывая, что не сердится. Сделав несколько глотков кофе, ответил задумчиво:
Я посмотрю, что можно сделать, чтобы выкроить время для этой встречи. Оставлю тебя двойным агентом, раз Жюстин тебе настолько доверяет. К тому же, мне кажется, что из уст госпожи Бонне выводы о нашей несовместимости будут звучать убедительнее, чем из моих.

Инквизитор залпом допил оставшийся кофе и поймал глаза Марка своими. Голос стал тверже, утратив ироничную интонацию:
Ты ведь здесь не ради того, чтобы помочь подвести мою личную жизнь под строгие требования мадам Моруа. Что же в таком случае привело тебя ко мне?

---

M.

Марк прикусил мундштук трубки, потянул пару раз, с сожаление отметил, что табак прогорел. Вторую трубку, как на зло не взял, не думал, что разговор выйдет долгим. Вздохнув, достал тройник, и принялся методично вычищать прогоревшую смесь. Так было проще сохранять спокойный и открытый тон:
"Конечно, не за этим. Словно мне своей паствы не хватает, чтобы еще и за тобой присматривать. К слову о ней... Ты ведь наверняка хорошо помнишь ту историю пятилетней давности, что в свое время так сильно привлекла внимание инквизиции? Так вот, мадемуазель Рейнальт – моя воспитанница, сегодня вернулась в город. В ключе событий последних дней и того договора, что состоялся между вами и... – чуть кашлянул, произнося это слово, словно оно было внезапно попавшейся в блюде перчинкой, – королевами, я подумал, что мне стоит сказать тебе об этом. Будет лучше, если новости она узнает от меня."

---

A.

Анри какое-то время следил на действия друга с еле заметной усмешкой. Дождавшись, когда тот закончит чистить трубку, подошел к полке и, несколько мгновений подумав, вернулся к столу с двумя своими, одну из которых — с чубуком, украшенным широким латунным кольцом с вязью — протянул Марку.
- Табак не предлагаю, все равно ты кроме своих "Грибов" ничего не приемлешь.
Сам забил одну из своих смесей, закурил, слушая объяснения Рейли. Выпустил несколько колец, задумчиво проследил за их плавным парением.
- Марк, когда мы с госпожами обсуждали нашу договоренность несколько лет назад расклад был немного иной. Останься он прежним, меня бы, не скрою, порадовала эта новость. Но сейчас, совсем другое дело.
Неторопливо затянулся, выпустил облако голубоватого дыма, с сожалением посмотрел на пустую чашку и продолжил:
- В нашем богохранимом городе происходит множество странностей, и сбор мастей – не самая крупная из них, хотя и заслуживающая интереса. Я невольно задался вопросом: не является ли это частью чего-то большего?

---

M.

Марк покрутил в руках трубку, рассматривая узор на латунном кольце. Трубка была старая, возможно, старше их обоих, но при этом весьма хорошо сохранившаяся. С улыбкой вспомнил, как в начале их знакомства Анри рассуждал о том, чтобы тоже принять послушание ордена Младших братьев.  Сейчас Рейли был совершенно не в силах представить своего друга, отказывающего себе простых, но утонченных радостях, наполнявших его жизнь: личное имущество, внимание женщин, которым Джорт никогда не был обделен, приятные радости быта, все то, что с неодобрением воспринималось монашествующими орденами, и правом на что так щедро награждала своих сотрудников инквизиция.
Привычными неторопливыми движениями стал забивать трубку:
- Друг мой, в отличие от тебя я не обладаю нужными сведениями, а публичным источникам информации предпочитаю не доверять. Мне хватает того, что после них мне приносит на исповедь паства. Порой не знаешь, смеяться или плакать. Словно часть людей по-прежнему живет в средневековье, упрямо не желая расставаться с его упоительно-мрачными реалиями.
Попробовал потянуть воздух, убедился, что чашечка забита достаточно плотно, прикурил:
- Что-то подсказывает мне, что девушки будут не слишком рады твоему появлению в их жизни. Мне бы хотелось сгладить это впечатление от первой встречи. И это будет в разы проще сделать, если ты хоть немного пояснишь мне, чего хочешь добиться и какими средствами...