AURELI

С хладнокровием, достойным лучшего применения, Аурели размышляла, стоит ли приобрести еще и пиньяту, или уже купленных бумажных гирлянд и шпажек для канапе вполне достаточно, чтобы произвести на Венсана по возвращению из больницы нужное впечатление. Не то, чтобы в ее планы входила месть старому другу за наглость и самонадеянность его нового приятеля, но мысль о том, как изменится лицо Винни при виде этого разноцветного великолепия, грела ей душу. В мире больших свершений и великих мечтаний всегда должно оставаться место для маленькой невинной шалости.
Звонок Каэтрин одним движением перечеркнул мысли о вчерашнем вечере. У Аурели было время подумать: несмотря на то, что их связывало больше, чем дружба и совместное дело, пять лет было большим сроком. Кого она увидит в кафе? Кого увидит Каэтрин в ней?
Возвращаться домой, чтобы оставить пакеты, не имело смысла, поэтому, побродив по магазинам, Аурели поймала такси и продиктовала водителю адрес, присланный Рин в смс. Войдя в кафе под мелодичный перезвон, она жестом попросила бармена молчать и направилась к столику со знакомой фигурой.
- Старина Ноэль нынче совсем не спешит, я попросила тебя у него еще на позапрошлое Рождество, - дотянулась, чтобы прикоснуться щекой к щеке подруги, обозначая поцелуй - максимум тактильности, которая когда-либо у них была. Села напротив, уместив все пакеты на полу рядом с креслом. Поймала вопросительный взгляд подруги, прикинула, стоит ли с ходу погружать Рин в события последних дней и благоразумно решила, что с этим вполне можно повременить. - Готовлю вечеринку-сюрприз для одного друга. Но сейчас я буду молчать и слушать.

---

GABRIEL ROSSETTI

Солнце клонилось к закату, по комнате витали джазовые мотивы в исполнении мадам Эллы Джейн Фицджеральд . "Все-таки не зря прикупил эту пластинку на той барахолке", подумал Габриэль. Наполеон лениво покачивал передней лапой, лежа прямо над граммофоном, и, лишь изредка приоткрывал свой светло-голубой глаз, следя за посетителями кафе.
Дверь открылась и «песня ветра», привезенная с родины, зазвенела, мягко вплетаясь в музыку, звучавшую в кафе. Вошла девушка с волнистыми волосами, цветом напоминавшими свежесваренный ристретто, одетая в платье из темного шифона. Было в ней, как будто, что-то родное. Даже кот приподнял голову и с пару секунд смотрел, не моргая, но после лег обратно. Бармен улыбнулся ей и произнес:
- Добрый вечер! Желаете немного волшебства?
Девушка словно замялась, но лишь на мгновенье, и ответила звонким мелодичным голосом:
- И вам. Желаю. Кофейного, остальное – на Ваш вкус.
Россетти отсалютовал и принялся готовить кофе, а гостья присела у окна и достала пачку тонких дорогих сигарет. "Курит? Жаль… ну не всем же быть идеальными, глупый…", поразмыслил про себя Габриэль. Ему нравился запах дорогого трубочного табака, но сам он не курил и предпочитал девушек, придерживающихся той же точки зрения на этот вопрос.  Но девушка, вопреки его мыслям, водрузила зажженную сигарету в пепельницу, даже не притронувшись к ней. "Просто любит запах сигарет? Или это своеобразный ритуал? В прочем, какая разница…"Он закончил делать кофе и, подозвав к себе одну из официанток, произнес:
- Отнеси этот раф вот той госпоже у окна и спроси, хочет ли она чего-то еще.
Девушка кивнула и поспешно исполнила просьбу. Гостья, благодарно улыбнулась официантке, взяла чашку и медленно, с явным наслаждением сделала несколько глотков. После отрицательно покачала головой на заданный вопрос и вновь погрузилась в свои мысли. Наполеону надоело лежать у граммофона, и он залез на стойку, устроившись прямо перед Габриэлем. Бармен погладил друга и, подав чашку, налил в нее свежих сливок. Кот замурлыкал и начал лакать угощение.
Чуть позже дверь вновь открылась, на пороге возникла еще одна новая фигура. Девушка с волосами цвета капучино с корицей, примерно лет тридцати, с несколькими огромными пакетами. Он, по обыкновению, хотел поприветствовать вошедшую, но та остановила его жестом и направилась к незнакомке, так заинтересовавшей Габриэля ранее. Наполеон, допивая сливки, покосился на гостью своим ярко-рыжим глазом и спрыгнул за стойку. Бармен пожал плечами и, размышляя, отправился в кладовую за новой пачкой кофе...

---

KAETRIN RHEINALLT

Рин чуть вздрогнула, ощутив, как по коже пробежала легкая волна озноба, едва ощутимые фиолетовые искорки. Конечно, она увидела Ори раньше, чем ее щеки коснулась нежная, пахнущая дорогой косметикой и летним вечером, щека подруги, но выныривать в мир не спешила, позволяя мягко вплестись полузабытому уже образу в ее собственную, отдельную от всего, реальность.
Открыла глаза, взглянула в сияющее лицо подруги, явно довольной своим эффектным появлением. Что-что, а драматические жесты Аурели всегда удавались несравненно!
" Не сердись на него, -- сказала мягко со сдержанной полуулыбкой, -- Он искренне желал исполнить твою просьбу в срок, но мы тогда плохо поддерживали связь. Знаешь, в Аризоне с этим большие сложности. Да и Флоринда была против моего столь скорого отбытия… Небо, это очень долгая история".
Взглянув на пакеты, притворно нажмурилась: "Видимо, другом, ради которого затевается вечеринка, являюсь все же не я… Жаль, я уж думала, что это мое внезапное возвращение ты решила отпраздновать с таким размахом. Какое разочарование!"
И с демонстративной обидой направилась к барной стойке, едва сдерживая плескавшееся внутри веселье, прекрасно понимая, что для Ори все ее чувства – как фотопленка на просвет – ясны и открыты. Улыбнулась бармену самой очаровательной из своих улыбок и произнесла драматическим тоном.
"Мне срочно необходимо продезинфицировать свежую душевную рану. А заодно отомстить коварнейшей из женщин, которая мне ее нанесла. Preciosa maestro, наверняка в Вашем арсенале найдется что-то достойное случая!"
Бармен улыбнулся в ответ светло и лукаво, как древний языческий бог, и клятвенно заверил, что исполнит просьбу «muchacha encantadora» в лучшем виде. Каэтрин удовлетворенно кивнула и вернулась к столику, с победоносным видом опустившись в мягкое кресло.

---

AURELI

"Вот смотри на нее теперь. Смотри, как она улыбается, сдерживает смех, светлая, неземная, кажется, еще моложе, чем была прежде. Сначала Венсан, потом Каэтрин... Разве не видишь, Бог отечески обмакивает тебя в твое же? А ты все никак не поймешь, все бегаешь, смеешься: "Божья роса! Божья роса!" Он бы и призвал тебя для дел иных, только вот из страха, гордыни, алчности и гнева твоего ты не разглядишь и открытой двери. Хреновый же ты Мастер Масок, Аури, раз снять последнюю не можешь. Срослась с ней? Решила, что она - и есть ты? Научилась играть во все игры мира, и разучилась - в себя? Ну-ну, будет тебе. Поплачь об этом как-нибудь вечерком."
Чертова бессонная ночь. Недостаток сна или его отсутствие было тем самым, что легко выбивало ее из колеи. Вздумай кто-нибудь пытать ее бессонницей, она раскололась бы еще до полуночи. Но уютная обстановка кафе, искорки в глазах Рин возвращали ее к жизни. Не заботясь о правилах приличия и всего светского этикета, будь он трижды клят, девушка скинула туфли и забралась в кресло с ногами.
- Это просто ты еще ничего такого не натворила. Будешь плохо себя вести - закачу в твоей уютной квартирке такую вечеринку, что Жозефин еще неделю будет отмывать весь твой винтаж. Хочешь конфетку? У меня тут шикарнейшая пиньята, думаю, твой друг не будет против, - указав глазами на бариста, Аурели потянулась к пакетам, словно собираясь вручить подруге биту прямо сейчас, - Конфет тут хватит, - прищурила один глаз, прикидывая вместительность игрушки, - на твой рассказ о Мексике и Аризоне. И духовные скитания по Антарктике тоже успеем захватить. Признайся, ты хотя бы скучала? Думала обо мне? Думала о нас?
Зал кафе наполнили звуки знакомой песни. Любимой ею когда-то давно, так давно, что, казалось, не в этой жизни.
I've sinned a lot,
I mean a lot
But I'm like
Sweet seventeen a lot...
"Да поняла я, Господи, поняла..."

---

GABRIEL ROSSETTI

Приняв заказ от очаровательной гостьи, Габриэль приступил к исполнению. Подумав, что на это стоит посмотреть, не стал тревожить официантку и решил отнести напитки лично. "Как раз и познакомлюсь." Наполеон закатил глаза и, демонстративно, начал вылизывать переднюю лапу.
Пройдя через зал с подносом в руке, он подошел к столику на словах «Мексике и Аризоне», осторожно поставил его перед дамами и произнес:

Я невольно услышал слово «Мексика». И оно здесь как раз к месту… Итак, ваша «Пина Колада» госпожа и «Мексиканский Красный пес» для вашей подруги.
Он улыбнулся и подмигнул девушке с волосами цвета ристретто и произнес заговорческим шепотом, но так что было слышно обеим дамам:

Сладкий утешительный приз для вас, госпожа и порция мести для вашей подруги, как и полагается холодная.  Если этого будет не достаточно, скажите – я придумаю чего-нибудь пострашнее.
И уже в полный голос добавил обычным светским тоном:
Что касаемо нанесения душевных ран, я вынужден попросить вас впредь воздержаться от подобного. У нас их исключительно исцеляют…. Если понадоблюсь, вы всегда найдете меня на месте.
Габриэль отвесил гостьям глубокий чуть ироничный поклон и удалился за стойку.

---

KAETRIN RHEINALLT

Каэтрин, промурлыкав «Gracias, mi lindo!», приняла высокий бокал из рук бармена, с отстранённым удовольствием эстета скользнув по тонким, чуть тронутым загаром рукам, украшенным геральдическими узорами вен.
Помедлив, последовала примеру подруги, сбросив с ног кеды и уютно расположившись в кресле по-турецки.
- Как тебе?, - бросила невзначай, провожая юношу взглядом, - Мне немного не хватало Парижа с его милыми персонификациями. Правда, несравнимо меньше, чем тебя…
Сказала тоном, полным драматизма, оценив размер пиньяты:
- Как же сильно ты на меня сердишься, раз решила свести в могилу столь жестоким и изощренным образом, как сахарный диабет. Скажи, у меня есть шанс избежать столь скорбной участи? Я ведь даже не успела насладиться твоим сиятельным обществом.
Расскажу… и про Мексику, и про Индию, и про Ирландию… Только для повествований о моих «духовных скитаниях» нам потребуется что-то более серьезное. И, раз уж ты настаиваешь на сладостях, "Кюве дю Папа" меня бы вполне устроило. Что скажешь?

---

AURELI

Девушка наклонила голову и прищурилась, оценивающе разглядывая удаляющуюся фигуру.
- Тебе не кажется, что это и есть залог нашей долгой дружбы? То, что нам нравятся абсолютно разные мужчины? - Тем не менее Аурели по достоинству оценила прозорливость бармена, решив, что сама для себя не сделала бы лучшего выбора. Она не была поклонницей сладкого, зато все самое острое и соленое было ее большой страстью. Правда, ей уже не 20 и гарантированные отеки наутро после гастрономического буйства часто заставляли быть умеренной в своих аппетитах. - Хотя, если я буду заливать текилу с самбукой вином, то очень скоро твой друг начнет нравится и мне. И все, конец дружбе, - Ори притворно вздохнула: - А я еще слишком молода, чтобы потерять свою Королеву. Кстати, скажи, ты  где-нибудь еще в мире встречала что-нибудь подобное? - Спросила она, имея в виду, разумеется, масти. - Возьму, пожалуй, только сангриту, хочу запомнить хотя бы часть твоего рассказа.
Возможно ли уместить 5 лет своей жизни в часовой разговор? Возможно, если каждый день в эти годы ты совершаешь одни и те же повтояющиеся действия: включаешь чайник, завариваешь кофе, садишься в машину и едешь сначала на работу, а потом обратно. Тогда твой рассказ займет от силы минут 5: "спал, ел, работал и, ах, да съездил в Монако с семьей, три года копили".
А как вести рассказ о годах поиска себя и своего места в жизни? Даже в той небольшой части, которую Каэтрин успела рассказать, нашлось место и тоске безысходности, и безудержной радости жизни. Сангрита и вино давно закончились, а у Аурели даже не возникло желания прервать подругу, чтобы сделать дозаказ, насколько увлекательным и удивительным был рассказ о другом, неизвестной ей, пути.
Время и дата: тот же вечер
Место действия: Съемная квартира Венсана
Уже намного позже, когда они сели в такси, Аурели продиктовала свой адрес водителю и вкратце обрисовала Рин события последних дней: и появление старого друга, и упрямство его приятеля, и внезапную магическую мастность обоих. Ключ от квартиры Венсана она взяла в этот день еще утром, у Шарлотт Дегри, в красках описав, как обрадуется тот празднично украшенному жилищу по возвращению из больницы. Тогда же, утром, девушка просмотрела всю квартиру, но ничего подозрительного так и не нашла. И вот теперь надеялась, что подруга с особым чутьем сможет указать ей на те места, которые она обошла вниманием.
- Вот здесь, - Ори прикрыла за собой дверь в квартиру Венсана и оставила пакеты с украшениями у входа. - Никаких знаков, надписей, в книгах чисто, ни иголок в дверных косяках, ничего. Прослушки, камеры, детекторы - тоже пусто.

---

KAETRIN RHEINALLT

Заполучив в свое распоряжение запланированный "Кюве дю Папа", Рин преступила к рассказу, позволив увлечь себя потоку эмоций и воспоминаний – от истока, бравшем свое начало в страшно-далеком 2010 году и дальше, через бурные каменистые пороги и медленные сонные разливы, неумолимо влекомая к бескрайнему океаническому простору, который таил в себе наступающий день. Ори то заливисто смеялась, так, что немногочисленные посетители кафе украдкой оборачивались, незаметно для самих себя отвечая улыбками на ее искреннее веселье, то вдруг становилась отстранено-задумчивой, словно какие-то из слов Каэтрин затронули ее собственные, скрытые в глубине, воспоминания.
Долгие летние сумерки плавно сменились темнотой летней ночи, густой и тягучей, как горячий шоколад, пестрящей леденцовым крошевом фонарных бликов. Вино подошло к концу, как и рассказ, ужатый, правда, до короткой биографической справки, приправленной почти-анекдотическими подробностями и легким флёром философии. Ори рассчиталась с барменом («Не спорь. Если так хочешь растратить остатки своей былой роскоши, будет тебе повод проведать твоего красавчика еще раз»), выйдя на улицу легким движением руки поймала такси, и уже в салоне, откинувшись на спинку мягкого сидения, поведала подробности плана.

- Вот здесь, - Ори прикрыла за собой дверь, спрятала ключи обратно и, оставив пакеты с украшениями у входа, шагнула вперед. - Никаких знаков, надписей, в книгах чисто, ни иголок в дверных косяках, ничего. Прослушки, камеры, детекторы - тоже пусто.
Квартира встретила их тишиной и легким запустением. Чувствовалось, что настоящего хозяина дома здесь не было по меньшей мере неделю. Однако, покинутым жилье не казалось: на столе стояла чисто вымытая, но не очень уместная кружка, несколько ирисок в пиале…
Звучала она странно… Тревога, но светлая, с оттенком надежды, бледно-золотистые как бенгальские огни искорки плохо понятных ей чувств, едва ощутимый отзвук благодати – нотка ладана и меда… Каэтрин обернулась на подругу:
– Так чья, говоришь, эта квартира?

---

Aureli

С виду Аурели не поколебалась с ответом ни на секунду, хватит с нее слабости за последние дни. На лице не дрогнул ни один мускул.
- Просто старый друг из Ордена, - ни слова неправды. - Он добрый и открытый человек, в нем я не сомневаюсь ни секунды. Но этот, второй, Туз, у которого был ключ от квартиры, - девушка пощелкала пальцами, подбирая слова, а затем сделала жест, понятный только Каэтрин, означающий приглашение прикоснуться и считать ощущение, - от него какое-то смутное нестабильное чувство, не знаю как объяснить. Как отрицание своей сути, знаешь? И я бы вообще не беспокоилась, если бы не жила этажом выше. Но спать, ожидая, когда Бездна взглянет тебе в спину - выше моих сил, еще одной такой ночи я просто не переживу. Давай разберемся с этим сегодня. Я вполне ожидаю, что ты назовешь меня параноиком - раз. И предложишь спросить напрямую о друга - это два. Первое я как-нибудь переживу, а второе... он ведь может и не знать, что здесь что-то затевается.