К.

Мягкий полумрак вкрадчиво заполнял комнату. В это время года вечер наступал незаметно: еще несколько мгновений назад улица за окном купалась в золотом предзакатном свете, и вот уже воздух полнился сиреневыми сумерками ранней осени. Каэтрин подошла к окну, приоткрыла створку и поправила занавески, впуская в комнату теплый свет уличных фонарей, приглушенный шум города и терпкий вечерний ветер. Подошла к столику, с легким хлопком открыла пузатую бутылку, полную темно-янтарной жидкости («Дорогая, хорошему вину нужно давать подышать. Это позволяет ему лучше раскрыться»). В очередной раз с улыбкой отметила почти ритуальную последовательность своих действий. В этой мизансцене все было важно: свет, звук, запах…
Если бы идея существования душ-половинок, в своей противоположности воплощающих что-то большее, была верна, то они с Аурели вполне могли бы сойти за образец оных – настолько разными были их взгляды на мир и способы жизни в нем. Рин не раз задавалась вопросом о том, что стало залогом их дружбы, и никогда не могла найти рациональный и общепонятный ответ на него. Впрочем, тем дороже была ее эта необъяснимая близость.
«Провидения, милая, ты во всем видишь Его указующий перст. Словно бы у Него нет дел более важных, чем твоя жизнь…»

---

А.

Аурели знала, что ее ждут, и без колебаний потянула ручку двери. Вместе с ней в квартиру словно ворвались звуки музыки, чьи-то восторженные крики, запахи вишневого табака и коньяка. Палантин соскользнул с ее плеч прямо на пол коридора и она, не заметив этого, протанцевала в комнату и практически упала в кресло, закинув ноги на мягкий подлокотник. Туфли на высоком каблуке, одна за другой мягко стукнулись о ковер.
- Они такие дураки, Рин, такие дураки... - Долго сдерживаемый смех взлетел к потолку, и Ори смахнула выступившие слезы.

---

К.

Каэтрин с удовольствием отметила, как комната, напоенная новыми запахами и звуками, словно стала чуть сумрачнее и уютнее... Ей нравился тот мир, что Ори носила с собой. Продолжая улыбаться, девушка шагнула к столику, разлила по бокалам вино, и, протянув один из них гостье, забралась с ногами на маленький старый диванчик, всем своим видом давая понять, что ждет подробностей новых историй. Фигурирование в них лиц с невысокими интеллектуальными данными было неизбежной издержкой того, что Аурели выступала в них главным персонажем: оставлять других в дураках было ее фирменным знаком, граничащим с профессий. "Пожалуй, стоит посоветовать ее руководству ввести это в качестве отдельной должности..."
-- И кто же, прекрасная госпожа, на этот раз проиграл тебе в сражении умов?

---

А.

Девушка с благодарным кивком приняла бокал из рук подруги. Это место было одним из немногих, где Аурели могла позволить себе быть собой и говорить на такие темы, о которых, порой даже думать страшно, не жонглируя метафорами и не опасаясь за излишнюю двусмысленность. Здесь ее слова будут поняты наилучшим образом из всех возможных. Занятно, что когда девушка пыталась описать любому другому собеседнику ее отношения с Каэтрин, то "дружба" была последним словом, к которому она прибегала.
- Знаешь, вопрос ведь даже не в том, кто проиграл. Вопрос в том, что эти чванливые индюки и не предполагают в молодой красивой девушке игрока. Для них она может быть какой угодно: украшающей интерьер, согревающей постель, ведущей его хозяйство, воспитывающей его детей, назойливой, неуместной, желанной, без разницы. Ее восприятие им всегда будет преломлено через его личное отношение, эмоцию или намерение, - девушка жестикулировала рукой с бокалом и ароматная жидкость, наполняющая его, с каждым движением грозила пролиться, - Не будь я ярой противницей теории заговора, именно им бы я и оправдывала эту избирательную слепоту. Да черт подери, вспомни Писание: Эсфирь, Руфь, Марта, Мария - каждая из них изменила мир, - "А не ныла на кушетке о том, как все плохо," - не преминул поддеть внутренний критик.-  Да, я в курсе про патриархат и Мать Нашу Церковь как гарант его. Но ведь любое изменение в социуме начинается с одного человека? Где все эти прозревшие?

---

К.

"Не знаю даже, что бы тебе больше пошло -- знамя Революции в руках или пушистый рыжий хвост..."
Рин смотрела на вдохновленное лицо своей гостьи со смесью нежности и восторга. Они были знакомы не первый день, и девушка знала, что означает этот искристый звон, которым наполнилась ее комнатка с приходом Ори. Прекрасную, плодотворную дискуссию, глубине и нетривиальности которой могли бы позавидовать ее преподаватели со склонов Св. Женевьевы. Каэтрин скользнула взглядом по обстановке комнаты, деревянным панелям, массивным книжным полкам, полностью занимавшим часть стен, журнальному столику, увенчанному колоннадой книг, настолько высокой, что те грозились посыпаться на пол от малейшего неосторожного движения, погребая под собой большую часть и без того не слишком просторного пространства мансарды.
-- То, о чем ты говоришь – неизбежное зло нашей цивилизации, вскормленной философскими трудами Отцов Церкви и пережитками иудейских истоков нашего вероучения. Скажи спасибо, что за нами признали наличие души и право на раскрытие ее потенциалов в рамках общественной деятельности. У остальных привилегий тоже есть шанс, но на все нужно время. Я не слишком-то рассчитываю дожить до момента, когда они раскроют себя в полной мере.
А все потому, что не надо было тащить в рот что ни попадя. Хотя, мне сейчас легко судить… Есть шанс, что я на месте Евы тоже не устояла бы перед искушение познать принципы Добра и Зла…
Словно в подтверждение своих слов, она дотянулась до вазы, стоявшей на окне, и взяла из нее небольшое ярко-пурпурное яблоко. Покатав его несколько мгновений в ладонях, Рин зажмурилась и с упоением откусила кусочек. После, подумав, вновь потянулась к вазе и переставила ее на столик, так, что бы Ори, если ей того пожелается, тоже могла приобщиться к этому небольшому акту грехопадения.

---

А.

- О, как раз историю с яблоком я бы не вычеркивала из всемирной истории женского триумфа, - Аурели наконец отпила из бокала и удовлетворенного пожмурилась, - К кому направляется змей как к человеку имеющему влияние в обществе? К женщине. Кто первый, пусть совершая грех гордыни, все ж стремится к чему-то большему, чем ежедневное набивание живота и почесывание крокодилов за ухом? Женщина. Кто легко находит слова, чтобы убедить Адама отведать запретный плод? Женщина. А кто после всего этого, ни на секунду не задумавшись, переводит стрелки в попытке выйти сухим из воды? Ну ты поняла, - она отпила еще немного и сменила позу, повернувшись к собеседнице лицом и фактически отзеркалив ее манеру сидеть. - Бог, конечно, тоже хорош и, думаю, сейчас, когда горечь Изгнания поутихла, он с довольной усмешкой вспоминает эту историю. Заложить в психику человека механизм депривации и прямо посреди Сада воткнуть это дерево. Не за пределами сада, не на совем персональном облаке, а прямо перед их носом, - новая поза позволила ей жестикулировать активнее, поэтому последние слова она произнесла рублено, словно отделяя каждое ударом ребра ладони по воздуху, - И чтобы бедные Адам с Евой точно поняли, на чем сосредоточить свой интерес, грозит им пальчиком "Никогда-никогда, слышите, дети мои?!". Серьезно? Неужели все считают, что сделано это именно для того, чтобы люди устрашились и были послушными? Бог предполагает революцию. И кто находит в себе силы принять его вызов? - Аурели приподняла брови и пожала плечами, подразумевая, что знает лишь один ответ на этот вопрос. - Конечно, когда Соломон пишет свои страшилки про "многих повергла она ранеными и много сильных убиты ею", сомнений уже не остается, это мерзкое исчадие ада разрушит все до основания, если его не остановить. Мудрость, вложенная в сердце Соломона самим Богом? Пфффф. И эти люди обвиняют меня в гордыне...

---

К.

– Справедливо обвиняют, стоит заметить. Что вовсе не отменяет справедливости аналогичных обвинений в их адрес, – Каэтрин, заметив, что поза Ори изменилась, став более похожей на ее собственную, пересела, скрестив ноги по-турецки. "Ну, нет, моя дорогая кицунэ, со мной подобные манипуляции, создающие собеседнику пространство психологического комфорта, проворачивать не обязательно. Я и без того тебя нежно люблю…"
– Но, при всей справедливости вопросов людских, от готовности обвинить Его в сексизме я бы тебя остерегла. Думается мне, момент приписывания Богу пола и взглядов на положение мужчины и женщины в мироздании тоже корнями своими уходит в историю. А слова папы нашего Иоанна Павла I о Боге как Матери я, пожалуй, продолжу считать только фигурой речи.
Хотя, признаюсь, было бы крайне соблазнительно развить это направление мысли.
Катехизис говорит нам о том, что что единственное человеческое существо, рожденное без первородного греха, было женщиной; что именно женщинам Христос впервые явился после Воскресения. Так что здесь есть из чего заговорить о равноправии перед Ним…

«Хотя были времена, когда даже хорошая доказательная база не была достаточно убедительным аргументом, чтобы уберечь человека от обвинения в ереси. И даже письменные источники прекрасно шли на растопку костра…»

Девушка невольно поморщилась от этих мыслей, нередко посещавших ее в последнее время.
«Насколько пресвященным является наше время? Насколько точная граница теперь пролегает между ученым, алкающим истины, и еретиком, своими умственными изысканиями подрывающим спокойную веру простых людей?»

Рин вздохнула и, подлив себе еще вина в незаметно опустевший бокал, вернула лицу прежнее беспечное выражение:

– Мне кажется, ты изначально вела эту отповедь мужчинам к определенной мысли. Прости, если я своими ремарками тебя от нее отклонила.